Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом

— Нет, Атаргата, — хмуро возразила Ишмерай. — Я прошла слишком далеко и слишком много испытала, чтобы погибнуть просто так. Я шла за тобой из самого Карнеоласа, потеряла своего возлюбленного жениха в горах, потеряла своего друга, который нянчился со мной с раннего детства, а теперь ты говоришь, что мы должны смириться с нашей участью! Я не смирюсь, Атаргата, не смирюсь ни за что!

Атаргата внимательно глядела на Ишмерай своими огромными темными глазами.

— Поведай мне о своем вослюбленном, — улыбнулась вдруг царица. — Как его имя?

Ишмерай опустила глаза и попыталась вызвать его образ и ярко увидела его улыбку, услышала его красивый голос и тихий смех.

— Его звали Марк, — прошептала Ишмерай.

— Каким он был?

— Добрым, отзывчивым и заботливым. Он всегда помогал мне и защищал. Он без колебаний отдал за меня свою жизнь. А я… я так любила его!..

— Марк… — произнесла Атаргата, словно пробуя его имя на вкус, на ощупь. — Я слышала имя его в твоих молитвах. Я слышала твою боль, когда ты шептала его имя, я слышала твои слёсы… Но в последнее время я слышала все чаще иное имя… Кто такой Александр?..

Ишмерай поморщилась от боли, которая стиснула ее сердце. Александр… Александр… Ясно, словно наяву, увидела Ишмерай его глаза, его губы, его чудесную улыбку. Она бы отдала свою жизнь, лишь бы снова увидеть его и коснуться его…

— Я надеюсь, он уже очень далеко отсюда…

— Он покинул тебя?

— Он должен жить. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что он далеко отсюда, что он спасся.

Атаргата продолжала молча глядеть на нее, словно пытаясь понять ее слова. И не понимая.

«Да, так будет лучше, — подумала Ишмерай, увидев, как сквозь подобие зарешеченного окна в другом коридоре, пробивается холодный рассвет. — Если меня осудят на казнь, тень упадет на всех, кто был добр ко мне. Вайнхольды, священник Майерхоф, что будет с Александром и с Вайнхольдами? Что будет с Мэйдой? Мэйду могут уберечь новые родственники, однако бывали и случаи, когда мужья отдавали под суд своих жен… Как бы зол не был на меня Бернхард за мой отказ и за мое поведение с Александром накануне, я буду умолять его, чтобы он защитил Вайнхольдов или помог им сбежать… Все из-за меня! Я так виновата!..»

Слезы обожгли Ишмерай глаза, но она взяла себя в руки. Она много слышала об изуверствах, которые чинили палачи над подозреваемыми. Александр рассказал ей столько страшного и бесчеловечного, что Ишмерай осознавала — ей придется прочувствовать все то же самое. Подозреваемых начинали пытать до суда, некоторые, не выдерживая боли, испускали дух прямо во время пыток.

Ишмерай разозлилась, заставила себя успокоиться и прошептала молитву. Однако молитва не дала ей утешения, ей захотелось плакать еще больше. Тогда она просто тихо запела красивую и веселую песенку, которую они любили исполнять с Мэйдой для гостей. Ишмерай знала, что Александру тоже нравилась это песенка. Он не раз напевал ее, когда у него было хорошее настроение.

На лестнице послышались шаги. Тяжелые каблуки глухо стучали о каменные ступени, и Ишмерай, сглотнув, гордо выпрямила спину и подняла голову. Она увидела того, кого и ожидала увидеть — Хладвига.

Его появление должно было ослепить ее страхом, однако вместо страха ее ослепило гневом и бешенством, кровь загорелась в ней черным огнем, ей захотелось размозжить его голову о каменные стены этой темницы, и она пообещала себе, что если ей не удастся сделать это, кто-нибудь когда-нибудь это сделает за нее.

— Выходи, Ишмерай, — проговорил он своим тихим ядовитым голосом, будучи не в силах скрыть торжествующего огня, сиявшего в его бесчеловечных безумных глазах.

Ишмерай не стала задавать лишних вопросов. Она спокойно вышла и последовала за ним.

«Ишмерай будь сильной…» — услышала она обеспокоенный голос Атаргаты.

«Я буду сильной, Атаргата, — пообещала Ишмерай скорее себе. — Я слишком долго была слабой и другие люди были сильными за меня. Пришло время, когда я не имею более права быть слабой…»

Хладвиг повел Ишмерай вверх по лестнице. Девушка вздрогнула, услышав странный шум. Когда она поняла, что так шумело, кровь начала стыть в её жилах. Это кричал человек и кричал от боли, нечеловеческой боли. Женщина.

«Хладвиг наблюдает за мной», — встряхнула себя Ишмерай и выпрямилась вновь.

Ишмерай захотелось развернуться, убежать, уткнуться в угол и горько заплакать от страха.

«Нет, я не маленькая девочка. Здесь нет никого, кто может защитить меня. Нет отца, нет Александра. Хвала Господу, что они избежали этого ада! Я должна радоваться, что я здесь одна, что лишь мне выпало испытать все эти муки, и, Господь Свидетель, я радуюсь!»

Мысль эта помогла ей укрепить сердце и мужество. Она сжала кулаки и заставила себя делать шаги вновь и вновь следом за Хладвигом.

— Ты можешь избежать пыток, — с улыбкой произнес Хладвиг. — Тебе стоит признать свою вину завтра на суде, раскаяться, и, быть может, тебя сожгут быстро.

— В чем меня обвиняют? — твердым голосом осведомилась Ишмерай.