Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом

— Мы воссоединимся в смерти. Страшна ли наша смерть миру?..

Ишмерай закашлялась и поморщилась: все в ее теле отозвалось болью. Однако болели не только места, подвергнутые пыткам и избиению, но и мышцы всего тела. Они зудели, ныли. Ей казалось, что их пронзает что-то невидимое и острое. От этой боли ей хотелось кричать и пролежать до самой казни, сжавшись в комок.

«Этим утром огонь освободит меня от боли и страданий, — горько подумала Ишмерай. — Любопытно, сколько часов осталось до рассвета? Господь, дай мне прощение! Господь, даруй спасение Александру! Этот человек погибает безвинно!»

Шаги на лестнице сжали ее душу: кто мог прийти к ней ночью? Хладвиг? Он снова будет терзать ее? Он снова попытается изнасиловать ее? Или он решил замучить ее до смерти?

— Альжбета! — голос Бернхарда.

Она увидела отблески факела и приподнялась.

— Альжбета! — воскликнул он, увидев девушку. Следом за ним шёл Ханс Вайнхольд.

Вайнхольд подошёл к ней и охнул:

— Кто сделал это с тобой, Альжбета?!

— Хладвиг.

Ханс Вайнхольд не выдержал и заплакал, прижав руку ко рту.

— Бедная девочка! — воскликнул он.

— Я так рада, что вы пришли, — прошептала девушка, с трудом удерживаясь на ногах. — Я прошу у вас прощения за то, что так долго скрывала свое знакомство с Александром… Но я не поклоняюсь дьяволу, я не желаю никому зла. Я пришла в этот мир из другого, чтобы найти её, — она указала на Атаргату, молча наблюдавшую за происходящим. — Этот народ не несет в себе дьявольских начал, он никому не желает зла, он просто выглядит иначе, и я прибыла сюда со своей сестрой и другими людьми, чтобы увести их из вашего мира в наш, где жили они испокон веков. Но солдаты, прибывшие из Кабрии, разлучили меня с сестрой, с Александром. Я знаю Александра гораздо дольше, чем вы, господин Бернхард, — тихо, твёрдо проговорила Ишмерай, строго глядя ему в глаза. — Это, — девушка закатала рукав и показала побледневшему мужчине свою изуродованную черными линиями и кровавыми следами от пыточных руку. — Эти черные метки — знак принадлежности не к дьяволу, как вы все изволите говорить, а к той силе, которая может спасти мою землю от погибели, разрушений, горя. Но теперь все тщетно. Завтра нас с Атаргатой сожгут.

Адлар Бернхард потрясённо глядел на неё, и Ишмерай было горько — она ненавидела себя за ту боль, которую ему причиняла. Она вдруг осознала, что совершенно разучилась жить без Александра, существовать без него. Она нуждалась в нем, как в воздухе. Он был ее жизнью, светом, воздухом, всем миром.

Девушка подняла на Адлара свои смелые глаза и спокойно осведомилась:

— Неужто ничего нельзя сделать? Ваша власть, Адлар… Ничего нельзя сделать для меня, ибо все видели мои руки. Но для Александра!..

— Инквизиция неподкупна, — ответил тот мрачно. — Ни золото, ни моя власть, ничего… Я пытался, но я бессилен… Но так бы хотел помочь тебе, Альжбе… — он прервался, поглядел на нее и медленно произнёс: — Ишмерай…

— Тогда берегитесь Хладвига, — выдохнула Ишмерай. — Берегитесь и вы, господин Вайнхольд. Переезжайте в другой город, в другую страну, в Венису. Пусть Мэйда не возвращается и живёт там. Я умоляю вас! Хладвиг сказал, что после моего сожжения займётся всеми вами и даже Вильхельминой. Вы все должны остановить его. Адлар, помогите Вайнхольдам! Они не должны погибнуть из-за того, что приютили меня, что заменяли мне семью эти полтора года, не должны погибнуть из-за того, что были для меня слишком дороги! Адлар, обещайте мне! Поклянитесь мне!

— Я клянусь тебе, Ишмерай, — выдохнул он, и в глазах его заблестели слезы. — Я спасу их. Я помогу им переехать. У меня много знакомых в Венисе.

Ханс Вайнхольд плакал, словно ребёнок. Он подошёл к решётке и сжал ее черные, измазанные кровью, пальцы.

— Прости мою несчастную супругу, Ишмерай, — всхлипывал он. — Она так раскаивается теперь.

— Она ни в чем не виновата. Хладвиг давно охотился за мной и рано или поздно схватил бы меня и разоблачил Александра! Срочно спешно собирайтесь в дорогу. И передайте Мэйде, как сильно я люблю её.

— Я клянусь тебе, Ишмерай, — прошептал Бернхард. — Вайнхольды уедут в ближайшие несколько часов, а Хладвиг ответит за все.

— Благодарю Вас, Адлар, — прошептала девушка и поцеловала его руку.

Когда Ханс Вайнхольд и Бернхард ушли, Ишмерай осела на пол и вознесла хвалу свою Господу за то, что он позволил ей предупредить их об опасности, попросить прощения и попрощаться.

Когда рассвет коснулся Аннаба, Ишмерай умыла лицо водой, которую ей принесли, пока она в забытьи лежала на полу после побоев Хладвига. Она, как смогла, поправила своё драное платье, но не смогла убрать волосы — они слиплись от крови. Атаргата молча готовилась в соседней темнице.

Приход Бернхарда и Вайнхольда придал ей сил, и девушка наполнилась мрачным бесстрашием, ненавистью и гневом. Она знала, что так ей будет легче погибать, нежели накрыть свою душу праведным смирением и всепрощением. Оставшуюся ночь Атаргата пела ей диковинные колыбельные, и Ишмерай с удовольствием слушала её красивый низкий голос.