Наследники земли

Выслушав донесение Берната и изучив принесенные адмиралом письма, король пришел в ярость. К тому времени из Балагера сбежали уже многие – по своей воле или с разрешения графа Уржельского. Монарх прощал их, если беглецы клялись ему в своей преданности. Фердинанда умоляли помиловать и мятежного графа – первой это сделала беременная жена Уржельца и тетя монарха, которая бросилась перед Фердинандом на колени и отказывалась подниматься, не добившись цели. Король был неумолим, однако Изабелла продолжала стоять на коленях, ожидая его решения. Тщательно все обдумав, из всех милостей, о которых просила родственница, король решил даровать ей жизнь супруга. Были другие, кого Фердинанд так и не смог простить: среди них ближайшие сподвижники графа, в том числе Антонио де Луна и все, кто участвовал в убийстве архиепископа Сарагосы. Среди непрощеных был и Рожер Пуч.

– Те, кто выступил против меня лично и против моей власти, – сказал король Бернату наедине, – потерпели поражение, однако они с честью отстаивали свои позиции и рисковали жизнью в битвах; как воины, они могут ожидать милости победителя. Но граф де Наварклес и Кастельви-де-Росанес не более чем преступник и двуличный мошенник. Он и вся его семья будут изгнаны из моих королевств, а все их имущество будет конфисковано. – Бернат вопросительно поглядел на друга. Король понял. – Потерпи, сначала нам следует отмстить Уржельцу. Потом Рожер Пуч будет твоим. А пока – ни слова об этом, пускай твой шпион и дальше получает письма.

31 октября 1413 года граф Уржельский сдался. Он покинул Балагер, чтобы отправиться в королевскую ставку и пасть ниц перед монархом, который обрек его на пожизненное заключение и конфисковал все его оставшиеся деньги и поместья. Фердинанд триумфально вошел в город – и затем позволил своим воинам разграбить владения графа. В тот же день Бернат поехал в Барселону. Сопровождали его более сорока пехотинцев, два капитана, несколько конников и трое королевских писцов. Уго и Катерина ехали позади колонны. Герао восседал на маленьком ослике – его скакун передвигался точно так же, как и всадник: быстрыми и короткими шажками, едва поспевая за несущимся вскачь конем своего хозяина.

В какой-то момент процессия разделилась: один капитан, десять воинов и писец отправились в Кастельви-де-Росанес, а оставшиеся свернули в сторону графства Наварклес.

Когда все прочие въехали в Барселону, один из писцов отделился от группы, чтобы, как понял Уго, отыскать викария и членов городского совета и передать им королевские приказы. Затем винодел посмотрел на Берната, направляющегося ко дворцу на улице Маркет. Плотно сжав губы, адмирал глядел прямо перед собой ледяными глазами. На Госпитальной улице один из солдат Берната подождал, пока Уго его нагонит.

– Сколько выходов из дворца? – спросил он, и Уго показал ему выходы.

Солдат отдал распоряжение хорошенько их стеречь. Очевидно, Бернат не собирался дожидаться приезда городских властей.

Он стремительно ворвался на территорию дворца. Копыта звонко зацокали по мощеному двору, раздался лязг вынимаемых из ножен мечей. Уго со своей повозкой последним миновал ворота, которые уже охраняли несколько солдат. Они изо всех сил старались не пропустить внутрь зевак, которые прибились к ним на улице.

– Рожер Пуч! – раздался крик Берната.

Заслышав шум, слуги и рабы высунулись во двор. Офицер приказал всем выйти и построиться.

– Рожер Пуч! – вновь прокричал Бернат.

Уго, как и многие другие, заметил движение в галерее на втором этаже. Туда высыпали вассалы и родственники, жившие с графом, но самого Рожера Пуча среди них не было. Уго разглядел графиню Анну, Рехину и Мерсе. Один из офицеров вместе с обнажившими мечи солдатами пытался оттеснить их всех на дальний край галереи. Племянник графа хотел было оказать сопротивление, но перевес был явно на стороне людей адмирала, так что больше никто не осмелился выступить против. Только графиня, по-видимому убежденная, что такую знатную женщину, как она, не тронут, решила пробиться. Офицер выглянул во двор и посоветовался с адмиралом, все еще восседающим на коне. Бернат едва заметно кивнул, и графиню Анну бесцеремонно затолкали обратно на галерею. Более никто не противился. Уго слез с повозки и подошел к Герао.

– Там моя дочь, – сказал он, указывая на Мерсе, затерявшуюся среди родни графа. – Надо ее вывести.

Герао задумался и кивнул. Он подозвал офицера и шепнул ему на ухо несколько слов.

– Как, ты говоришь, ее зовут? – уточнил человечек.

– Мерсе.

– Мерсе, – повторил Герао, словно офицер не слышал, что сказал Уго.