Наследники земли

После возвращения из Гаррафа каждый день заканчивался одинаково – Уго напивался и погружался в забытье. Насколько долгим окажется новый запой, зависело от того, пил он вино или огненную воду, а также от того, насколько сильно он корил себя за то, что не может спасти Мерсе. Он даже ходил к епископу, как рекомендовал тот грубый кастелян, и не единожды. Но всякий раз его даже не пускали во двор.

– Ты сам принял дочь Сатаны как свою собственную, – упрекнул его молодой священник, оказавшийся в роли привратника, и не дал ему войти. Причем говорил он, не подпуская Уго к себе ни на шаг, точно имел дело с прокаженным.

Уго сдался. Прошение Берната об аннулировании брака, свидетельство настоятельницы Беатрис, проверка Арнау в церкви – есть ли у него клеймо матери, – невозможность отыскать Рехину и добиться от нее правды… Толки о жене адмирала переходили из уст в уста сначала среди церковников, а потом и в народе. Таверна потеряла своих завсегдатаев. Вельможи и богатые купцы, до сей поры покупавшие у Уго вино целыми бочками, прекратили это делать из солидарности с адмиралом: они полагали, что винодел коварно обманул графа, подсунув ему свою дочку Мерсе. На улице в него тыкали пальцем. И даже по воскресеньям в церкви Святой Марии у Моря Уго слышал вокруг себя шепотки и пересуды. Сначала он твердо сносил кривотолки, бросая вызов толпе одним своим суровым взглядом: и поначалу кто-то растерянно прятал глаза, но в итоге большинство взяло верх – и вскоре прятать глаза пришлось уже виноделу.

Он почти не выходил из таверны. И едва не отказался от воскресной мессы. Но тут Катерина оказалась непреклонна – молитва была последним средством. Оставалось только молиться за Мерсе и уповать на Бога. Катерина предложила ему отправиться в церковь Пресвятой Троицы к отцу Жоану. «В этот притон для новообращенных крыс, вроде Рехины? – бросил Уго. – Ноги моей там не будет».

Его церковью была Святая Мария у Моря. Церковь моряков, бастайшей, рыбаков – людей, к чьей коже, к чьим волосам прилип запах моря. Катерина держала Уго под руку, притворяясь, что опирается на него, хотя на самом деле сама прикладывала немало усилий, чтобы он не свалился. Русская задавалась вопросом: права ли она, что настояла на походе в церковь? Ведь Уго пьян. Она украдкой взглянула на любимого. Вялый, с покрасневшими глазами, винодел недвижным взором глядел на фигуру Девы, которая там, на главном алтаре, возвышалась над головами верующих.

Священники служили мессу, молитвы прихожан заполняли церковь. Катерина легонько подтолкнула Уго, чтобы тот присоединился к общему хору, но тщетно. Винодел был зачарован лучами света, падающими на Деву у Моря через витражи апсиды, которые казались особенно яркими для его затуманенного алкоголем взора. Синие, красные, зеленые лучи, впитавшие воздух Средиземного моря, проникали внутрь церкви, смягчая неистовство солнечного света. Катерина не мешала Уго. От яркого света у него заслезились глаза. Он энергично протер их, и на несколько мгновений все кануло в тумане – все, кроме удивительного света, нисходящего из апсиды на главный алтарь, где возвышалась Богоматерь, покрытая красным, синим и зеленым сиянием. Молитвы возносились к сводам церкви. Реальности больше не существовало, была лишь Она, лишь составлявшая Ее сумма цветов… и Она ему улыбалась.

Что хотела сказать ему Дева у Моря? Уго попробовал молиться. Катерина снова толкнула его локтем, теперь сильнее. Верующие хранили молчание, почтительно слушая проповедь. Уго продолжил молиться, не обращая на нее внимания. Мерсе жива – вот что говорила ему Дева у Моря.

– Спасибо, Владычица, – произнес Уго вслух.

На него стали оглядываться люди, но Уго, поглощенный своим видением, этого не замечал, как не замечал и попыток Катерины призвать его к порядку. Да, он должен освободить Мерсе.

– Но как? – прошептал Уго.

Дева у Моря по-прежнему улыбалась. Бернат. Бернат знал. Бернат от нее отрекся. Бернат…

– Бернат!

Истошный крик прозвенел в церкви Святой Марии, когда прихожане смиренно молились. Катерина увидела, как адмирал, стоящий в первом ряду, отдает приказы.

Прихожане стали искать источник шума, а те, что были совсем близко к Уго, отошли на несколько шагов. Катерина сжала кулаки и зажмурилась.

– Где моя дочь, Бернат? – крикнул Уго.

К ним, прокладывая путь в толпе, приближались несколько солдат.

– Что ты сделал с Мерсе? – вопил Уго. – Признайся! Покайся в своем грехе перед Девой у Моря!

Кто-то сзади прикрыл виноделу рот. Еще двое набросились на него. Уго не сопротивлялся. Но и с зажатым ртом продолжал глухо стонать. Его вывели наружу.

Звон колоколов возвестил об окончании богослужения. Прихожане высыпали из храма, многие еще задержались на площади перед главным входом. Посреди кладбища, на виду у всего города, два солдата держали Уго, ожидая приказаний адмирала. Катерина стояла рядом и рыдала.

– Что прикажете, адмирал? – спросил один из солдат, обратившись к подошедшему Бернату. – Отвести его к епископу? Или к викарию?

– Признайся! – рыкнул Уго и сделал шаг вперед.

Солдат ударил его в живот, Уго согнулся и упал на колени.