Наследники земли

– Арнау когда-то спас меня, мою сестру и Саула. Ракель, к несчастью, умерла, однако Саул и сейчас живет в Барселоне. Ему, наверное, около пятидесяти, он пятью годами старше меня. Он врач, и одна из его дочерей – тоже.

– Вы уже заплатили тот долг, – напомнила Мар. – Арнау всегда говорил, что твой отец…

– Жизнь не имеет цены, – перебил Жусеф. – По такому долгу не расплатиться никогда.

И они договорились найти способ вызволить Берната так, чтобы никто не прознал про участие евреев.

– Не беспокойся, – заверил Жусеф. – Мы часто ведем дела тайно, а порою и подпольно. И методы нам известны. А пока ты не соединилась с Арнау, – добавил Жусеф с улыбкой, нагнувшись вперед и взяв женщину за руки, – чем я могу тебе помочь?

Жусеф не имел возможности дать работу Уго, потому что мальчик не умел ни писать, ни читать, – поэтому решено было послать за Саулом, который не замедлил явиться вместе с одним из сыновей. Прибывшие принесли вдове соболезнования.

– Никогда не думал, что такой человек, как Арнау, может погибнуть вот так… – вздохнул Саул. – Скорблю вместе с тобой.

Как только в комнате появился Уго, сын Саула, мужчина лет тридцати, задал ему вопрос:

– Что ты умеешь, паренек?

Мальчик пожал плечами.

– Немножко знаю ремесло корабела, – робко ответил он.

Евреи одновременно покачали головой, все трое.

– Умею готовить конопатный вар… – (И этот ответ тоже не понравился.) – Могу выполнять разные поручения.

Наступила тишина. Уго было неуютно под взглядами этих мужчин. Мар подбадривала его улыбкой, чтобы он наконец сказал что-нибудь путное. О ремесле кошатника Уго предпочел не упоминать.

– А еще я умею долго держать на весу железный шар, – добавил он вместо этого и показал, как поднимает ядро генуэзца.

К удивлению мальчика, этот ответ живо заинтересовал молодого еврея.

– Насколько долго?

– Сколько потребуется.

– Не шевелясь?

– Да… – неуверенно подтвердил Уго.

Сын Саула подошел к шкафу, в котором хранились большие книги, достал один из томов и передал Уго.

– Замри! – велел еврей.

Уго неподвижно стоял на помосте на углу площади Сант-Жауме, рядом со стрельчатыми сводами церкви. В руках он держал толстый тяжелый фолиант в деревянном переплете, обитом красной кожей. Жакоб, сын Саула, ободряюще улыбнулся мальчику и сделал знак переходить к следующему клиенту. Уго останавливался перед каждым из возможных покупателей, глядя в никуда, чтобы не отвлекать от изучения книги, продающейся с аукциона.

– «De animalibus», написано епископом и прославленным доктором Церкви Альбертом Великим, – наперебой вещали Жакоб и двое его сыновей. – Подобного экземпляра вам нигде не найти.

Это была уже не первая книга, которую демонстрировал Уго; волосы его были подстрижены, рубашка чистая, ногти вычищены и руки вымыты. Несколько томов уже удалось сбыть. За одну рукопись они выручили сорок три либры – больше, чем Арсенда могла бы заработать за десять лет, прислуживая этой монашенке, имя которой Уго вечно забывал! Некоторые экземпляры стоили даже больше, чем приличный дом в Барселоне. Жакоб, еврейский перекупщик, был на седьмом небе от счастья. Он получил доступ к вещам одного умершего купца, местного уроженца. Нехватка наличных средств, как частенько бывает при получении наследства, привела к распродаже имущества покойного, чтобы у наследников появилась возможность рассчитаться с долгами, а уж потом поделить остальное.

Публичная распродажа имущества была оглашена на улицах еще месяц назад; она совпала с пребыванием в Барселоне королевского двора и с проведением совета по вопросу о расколе Западной церкви. В город стекалось множество зажиточных людей, и немало богатеев подзывали Уго к себе, чтобы тот показал книгу: среди них были епископы и царедворцы, ученые мужи, видные горожане и купцы. Некоторые (таких было немного) перелистывали страницы; большинство ограничивались восхищенным изумлением, зато почти все норовили порассуждать, какова будет последняя цена и кто окажется покупателем. «Стой и вообще не шевелись», – велел перед распродажей Жакоб. И Уго не шевелил ни единым мускулом, даже когда сам Женис Пуч, граф де Наварклес, подошел к помосту, чтобы пролистать трактат о рыцарстве и перекинуться парой шуток с сопровождавшими его вельможами. Первый капитан Каталонии не узнал Уго, больше того, он ласково потрепал мальчугана по щеке, прежде чем утратил интерес к книге о рыцарстве и переключился на драгоценности и серебряные украшения, тоже попавшие на распродажу; Женис поинтересовался у нотариуса ценой и качеством товара. А вот кто действительно узнал Уго, так это Лысый Пес, по своему обыкновению рыскавший там, где собиралось больше двух человек, а толчея вокруг распродажи давала парню чудесную возможность незаметно разжиться какой-нибудь вещицей. Завидев шайку юнцов, альгвасилы удвоили бдительность, и Жакоб тоже принял свои меры: двое его сыновей, крепкие ребята чуть постарше Уго, встали на пути у Амата – им уже доводилось встречаться. Объяснений не понадобилось.