Наследница

Тед знал, что это далеко не все — тетя лишь попыталась заинтересовать его и, если он проявит интерес, готова рассказать значительно больше. Обычная игра... ну могла бы хоть сейчас не вести себя как ребенок!

— Значит, про меня она не спрашивала?

Ответ был как раз в духе тети Аннет:

— Ничего она не спрашивала, кому ты нужен... я ей сама все рассказала! И что в работу с головой зарылся, и что на себя не похож. И вообще... Она слушала... ни слова не говорила, только слушала, и видно было, что ее аж трясет.

Да уж... кто ее просил?! Пусть бы Рене думала, что с ним все в порядке!

— Она одна была? — Сам вырвался вопрос.

— Нет, не одна, — тетя сделала эффектную паузу, — с мужчиной...

— Такой молодой, блондинистый пижон?

— Нет, постарше. Моего возраста. — (Неужели отец Бруни? Значит, все-таки в газете была правда?!) — Низенький, плотный, — она подвигала плечами, наглядно показывая фигуру, — такой... мужичок. Пока она у меня была, он в зале сидел, две порции рубца съел — а как она вышла, деньги на стол кинул, сдачи ждать не стал и за ней.

Тед незаметно вздохнул, расслабляясь.

— Это ее шофер, — махнул рукой, немного помолчал, — не выдержал и спросил: — Еще что-нибудь она говорила? Или все только тебя слушала?

— Ну, — тетя неожиданно улыбнулась, вроде бы даже смутившись. — Подарок она мне привезла. Сказала — вы такое любите, пусть на память будет. Посмотри вон, — кивнула в сторону секретера.

Он подошел и замер, сразу поняв, о чем идет речь.

Стеклянные цветы на темно-зеленой керамической подставке. Анютины глазки... Коричневые... каштановые, с серединками из золотых бусинок — лишь верхний лепесток был светлым и казался махровым, как седая фигурная челочка.

— Рене... — он думал, что сказал это про себя, а на самом деле вслух.

 Взял в руки, осторожно погладил лепестки...

— Ой, только не разбей! — эти слова заставили его опомниться.

Поставив безделушку обратно на секретер, Тед вернулся в кресло. Сказал — просто чтобы что-то сказать:

— Да-а, такое ни за какие деньги не купишь. Это ее подруга делала, баронесса фон Вальрехт.

Он ожидал вопросов, но тетя молча сочувственно таращилась на него. Усмехнулся — нечего его жалеть, с ним все в порядке — и тут ее прорвало:

— Да что ж вы делаете, люди! Оба друг без друга маетесь, места себе не находите — а все принципы какие-то дурацкие! Один сделал глупость, а теперь самому себе признаться в этом не хочет, а другая...

— Что — другая? — резко спросил Тед поняв, что продолжать фразу она не собирается.

— Не хотела я тебе говорить, да уж скажу! — Тетя сердито взглянула на него. — В самом конце, уходить она уже собралась, и вот стоит здесь, смотрит на меня, словно сказать еще что-то хочет, и сама не знает — что. Ну, я не выдержала, ей и говорю тихонечко: сходи ты к нему, поговори — вот возьми сейчас и пойди, не мучайся!..

Ну какого черта она лезет не в свое дело?! Что — счастье его устроить хочет? Ведь... ведь Рене могла действительно придти — а его не было дома! И она ушла...

— И знаешь, что она мне ответила? — Тетя все не унималась.

Он молча, не глядя на нее, мотнул головой.

— Если б я знала, что это поможет — на коленях бы поползла! Только ведь не ссорились мы, он просто ушел... значит плохо ему со мной было, так чего я навязываться пойду? И вообще — может, он там не один... Тут вся вздрогнула, губы в нитку сжала и замолчала. Видно было — плакать ей жутко хочется, но так и не заплакала. Я ей — да что ты, да нет у него никого! А она головой покачала и говорит — он уехал. Захочет — знает, где меня найти, только ведь ни разу даже не позвонил! Сказала это, улыбнулась — вроде как извинилась непонятно за что — и ушла...

Передача должна была начаться ровно в шесть — получасовое интервью в рубрике «Школа бизнеса».

Позавчера они с тетей все-таки разругались. Видит бог — он изо всех сил старался избежать конфликта: попытался сменить тему разговора на что-то, не связанное с его личной жизнью, рассказал пару анекдотов... и даже поел! (не хотелось, но решил не огорчать тетю). Но когда он уже собрался уходить, она вновь посмотрела на него все тем же сочувственным взором (что он, инвалид, в конце-то концов?!) и сказала увещевательно-задушевным тоном:

— Поезжай ты к ней! Не бойся, поезжай, она простит!

Наверное, стоило развернуться и уйти, не вступая в дискуссию, но вместо этого он попытался еще раз воззвать к ее здравому смыслу: ну что у него может быть общего с миллионершей?! Неужели она не видит, какая между ними разница?! Ответная реплика: «Он — мужчина, она — женщина, чего тут не увидеть? Или ему что-то другое подавай?» последовала в излюбленной тетей манере — вроде себе под нос, но так, чтобы ему было слышно.

Тед, уже закипая, но все еще корректно намекнул, что, в общем-то, обустройство его личной жизни не входит в ее компетенцию. (Ну, может быть, не совсем корректно — что-то там про длинный нос, которому нечего лезть куда не надо). Лучше бы ему было просто уйти...