Наследница Ингамарны (СИ)

«Хорошо, что она не поймала его, когда он в тот вечер летел на ханге в свой горный замок…» — засыпая, думала Гинта. Впрочем, она бы не успела. Только раз в сто пятьдесят лет Кама появляется в небе вместе с Эйрином. Значит, это будет через десять лет. А вдруг ей всё-таки удастся… Ей нужен не столько Эйрин, сколько его сила. Ей нужен небесный глаз, которым он владеет…

Подумав об этом, Гинта провалилась в темноту. Она опять была заперта в старом святилище, а заклятия, открывающего дверь, не знала. Девочка мысленно представила себе четыре знака, выдавленные на уллатиновой пластинке, и вдруг поняла, как их следует читать. А может быть, ей кто-то подсказал? Тот, неизвестный и невидимый, что смотрел на неё из тьмы…

— Э-э-й-р… — произнесла она и толкнула тяжёлую дверь.

Та поддалась, но отворилась совсем немного. Гинта повторила эти загадочные звуки и снова налегла на дверь. Она толкала её, выбиваясь из сил, но сумела сделать лишь небольшую щель.

«Это потому, что я знаю только часть слова. Если произнести его целиком, она распахнётся».

Гинте всё же удалось выбраться наружу. Она привязала к сапожкам лезвия и помчалась на озеро Хаммель. Уже смеркалось, и было страшновато. Гинта иногда каталась на льду по вечерам, но на большой реке и не одна, а здесь её со всех сторон обступали только голые зловеще чернеющие на фоне снега кусты и деревья. Она спешила, хотя и не понимала почему, и досадовала, что так долго провозилась, открывая дверь.

Ледяное озеро призрачно белело в наступающих сумерках. Здесь никого не было, и Гинту неожиданно охватило отчаяние. Она не успела, не успела! Что — она не знала. Гинта знала только одно — она не успела! Потому что струсила. Она смалодушничала и упустила время. А ведь должна была кого-то спасти…

Гинта проснулась в слезах и долго сидела на кровати, сдерживая рвущися из груди рыдания. Ей не хотелось будить Таому, которая спала в соседней комнате. Немного успокоившись, девочка встала и подошла к окну. Хель светился! Да так ярко, что весь дворик сиял мерцающим голубоватым светом. Гинта осторожно прокралась в самую дальнюю комнатку своих покоев, где хранилась одежда, быстро и бесшумно натянула меховые штаны, куртку, сапожки, рукавицы… Её бил озноб, в то же время она ощущала какой-то необыкновенный прилив сил и отчаянную решимость. Сейчас она не побоялась бы даже пойти одна в вирновую рощу. Она куда угодно пошла бы за тем, кто уже неоднократно являлся к ней и звал её за собой. Кто он? Хель? Или танх? А может быть, каман — призрак, посланный Камой? Ведь сейчас как раз её полнолуние. Танхи и каманы умеют принимать любой облик, но лишь на время. Танх постепеннно темнеет и превращается в тень, а каман бледнеет и растворяется в воздухе…

Гинта взобралась на подоконник, распахнула окно и, прошептав заклинание нэфов, мягко спрыгнула в снег. Наверное, он где-то рядом… Девочка выбежала из ярко освещённого дворика и огляделась. Он и впрямь был совсем близко. Он стоял в начале аллеи, под аркой, украшенной двумя диуриновыми фонарями. Стройная голубая фигура чётко выделялась на искрящемся от света снегу, белые грива и хвост сверкали серебром, а огромные тёмно-лиловые глаза смотрели прямо на Гинту. Он стоял и ждал. Нет, это невозможно! Наверное, она всё ещё спит и видит сон!

Гинта замерла на месте и боялась шелохнуться, только сердце стучало, как молоток. Стоит ей пошевелиться или произнести хоть одно слово — и она проснётся… Хель двинулся к ней. Дивный зверь приближался к Гинте и с каждым шагом становился всё выше и прекраснее. Вот он остановился перед ней и замер. От него пахло лесной свежестью. Он склонил голову, и Гинта почувствовала на лице его тёплое дыхание. Он был такой живой, этот сказочный зверь, такой настоящий! Совсем как хорт, только больше и красивее. Хель… Небесный и земной зверь, унёсший прекрасную Гинту к Эйрину.

Гинта робко протянула руку и коснулась белой шелковистой гривы. Потом осмелела и заглянула в огромные лиловато-синие глаза, которые смотрели на неё внимательно и как бы испытующе.

— Я ничего не боюсь, — прошептала девочка. — Я пойду с тобой куда угодно. Хоть в вирновую рощу, хоть в горы.

Хель качнул своей гордой точёной головой и, отступив на шаг, преклонил колени. Он хотел, чтобы она села ему на спину. У Гинты перехватило дыхание. Сесть на хеля! Божественный зверь носит на себе только богов, и то редко. Из людей этой чести удостаивались лишь трое. В том числе великий Диннувир.

Когда хель поднимался с колен, Гинте казалось, что она куда-то взлетает. Девочка сняла рукавицы и погрузила пальцы в густую белую гриву.

«Надо держаться покрепче», — подумала она и тут же поняла, что не упадёт. Даже если не будет крепко держаться. Дед как-то сказал: «Уж если хель посадил тебя себе на спину, то можешь не бояться — не уронит. Да ты и бояться-то перестанешь, едва на него сядешь». Мог ли дед предположить, что хель и вправду посадит Гинту себе на спину…