Наследница Каменной пустоши

Вернее, это я решила, что он дворецкий. Из всех слуг этот дядечка был самым представительным. Высокий, дородный, полный достоинства. Настоящий мажордом. Остальные ему и в подметки не годились, хотя выглядели тоже неплохо. Семеро мужчин в ливреях, десять женщин в форменных платьях. Мое внимание привлекли две симпатичные темноволосые девушки, стоящие в самом конце шеренги. Они старались выглядеть серьезными, но глаза их поблескивали от любопытства, а губы чуть подрагивали, пряча улыбки. А еще я заметила смешного кругленького человечка в красном пиджаке и зеленых полосатых брюках. Он беспокойно перебирал руками и был похож на яркий воздушный шарик.

– Спасибо, Урвинс, – кивнул лорд Сэливан и спросил: – Покои миледи готовы?

– Да, милорд, – ответил слуга.

– А гостевые?

– Да, милорд.

– Хорошо, – кивнул герцог и обратился к драконам: – Прошу за мной, господа.

«Господа» оживились, а лорд Сэливан предложил мне руку и повел к дому, на ходу расспрашивая дворецкого:

– Урвинс, посыльный от лорда Гаста приезжал?

– Да, милорд.

– А Коннелс?

– Он был сегодня днем, оставил для вас записку.

– Больше ничего?

– Леди Лавиния прислала магический вестник. Собирается приехать завтра к ужину.

– Да? – удивился герцог. – Что ж, от нее ничего не скроешь, видимо, кто-то уже доложил…

Он не стал договаривать. Мы как раз миновали лестницу и вошли в предупредительно распахнутые слугами двери.

Внутри было светло и прохладно. Белые стены контрастировали с темной плиткой пола, в центре холла стоял круглый мраморный стол с роскошным букетом, высокие окна закрывали легкие шелковые шторы, а хрустальная люстра отбрасывала на потолок красивые разноцветные блики. В воздухе едва ощутимо пахло полынью и лавандой.

– Господа, вас проводят, встретимся за ужином, – обратился лорд Сэливан к драконам и повернулся ко мне. – Идем, Лэри, – сказал он, – я покажу твои покои.

«Покои»… Это слово, так естественно прозвучавшее из уст герцога, заставило меня вспомнить, как я распивала чаи на тетушкиной кухне и прикалывалась, что стала «мещанкой во дворянстве». Кто бы знал, что так и окажется? Баронесса… Нет, целая герцогиня! Рич долго рассказывал мне родословную моего супруга, но делал это с такими длинными отступлениями и пояснениями, что я окончательно запуталась. Там что-то с бабушкой было связано. Вроде бы после смерти ее мужа титул перешел к Филиппу, но это было сделано в обход каких-то законов, и король до сих пор не признал за моим супругом право обладания герцогским титулом. Темный лес, короче.

– Комнаты моего сына, – лорд Сэливан остановился у одной из дверей, мимо которых мы шли, и глаза его ярко блеснули, вызывая в памяти образ мужа. – Хочешь взглянуть?

В лице герцога что-то дрогнуло, и я в который раз поразилась его сходству с Филиппом. Те же синие глаза, та же твердая складка губ. И взгляд – живой, ясный, проникающий в самую душу.

– Проходи, – увидев мой интерес, герцог распахнул высокие створки и посторонился, а я сделала шаг и запнулась на пороге, чувствуя, как сильно забилось сердце.

Филипп. Он был внутри. Стоял у стола и перекладывал какие-то книги. На полу лежал открытый чемодан, на кровати высилась стопка одежды.

– Куда же я ее положил? – услышала я голос мужа. – Неужели, оставил в Картроне? Сшех!

– Филипп…

Я с надеждой посмотрела на своего дракона, но тот меня не замечал. Он продолжал что-то искать.

– Лэри, что с тобой? Тебе плохо?

Голос лорда Сэливана донесся словно издалека. Я посмотрела на герцога и отрицательно покачала головой, а когда повернулась к мужу, того уже не было.

– Лэри? – не отставал герцог. – С тобой точно все в порядке?

– Да, все хорошо, – ответила я.

Видение. Всего лишь видение прошлого.

Я потерла занывшие виски и огляделась. Большая кровать с витыми столбиками по краям, старинная тяжеловесная мебель, толстый ковер на полу. Спальня выглядела немного мрачноватой из-за коричневых шелковых обоев и тяжелых бархатных портьер, но общее впечатление это не портило. Наоборот. Темная комната удивительно подходила Филиппу. Я чувствовала его присутствие в каждом предмете, в каждой мелочи. По-настоящему мужская спальня, безо всяких рюшечек и вычурной позолоты, которую так любили в Квертине.

– Здесь очень красиво, – повернулась к свекру.

И замерла, наткнувшись взглядом на знакомые синие глаза, ровные темные брови, твердо сомкнутые губы…

– Этот портрет был написан, когда Филипп окончил Сархерст, – пояснил лорд Сэливан. – Здесь ему двадцать пять.

Большая картина, с которой на меня смотрел высокий мужчина в традиционной черной форме, висела над письменным столом.

– А сколько ему сейчас?

– Тридцать девять.

М-да. По человеческим меркам многовато, конечно, но ведь драконы – не люди. Для них возраст ничего не значит.

– Сын очень любил здесь гостить, – тихо сказал лорд Сэливан. – Он давно уже жил отдельно, но когда приезжал в столицу, всегда с удовольствием останавливался в Джервике.