Наследница огня

В отличие от ногтей увечного чудовища, эти были цельными и блестящими. Кожа на пальцах казалась неестественно-белой. Ни у людей, ни у фэйцев не бывает такой безупречно гладкой кожи. Даже почудилось, что она видит просвечивающие черные жилы, по которым когда-то текла кровь.

Селена застыла, глядя, как существо – оно же чудовище – повернуло к ней голову. Она ждала сигнала Рована. Знал ли он, что их противник – совсем рядом?

Из ноздри вытекла теплая струйка крови. Селена напряглась, требуя от себя успокоиться. Ее занимало, насколько он быстр и глубоко ли она успеет вонзить в него свои кинжалы. Меч сейчас бы не выручил. Даже кинжалы вынуждали ее подойти ближе.

Бледнолицый внимательно оглядывал деревья. Селена вжалась в ствол. Увечное чудовище в подземелье прорывалось сквозь железные двери, будто они были кисейными занавесками. И то чудовище разбиралось в Знаках Вэрда.

Селена заметила, как нынешний противник шагнул в ее сторону. Его движения отличались убийственным изяществом и сулили жертве долгий, мучительный конец. Разум чудовища не был поврежден. У него сохранялась способность думать и просчитывать свои действия. Похоже, эти твари так здорово умели выполнять приказы, что адарланский король послал сюда всего троих. Сколько же их оставалось на Эрилее, спрятанных в особых подземельях?

В лесу замерло все, что могло издавать хоть малейший звук. В мертвой тишине слышалось негромкое фырканье. Посланец короля принюхивался. Он вынюхивал Селену. Как назло, у нее внутри зашевелилась магическая сила. Селена ее тут же притушила. Чем дольше он не узнает про магию, тем лучше. Бледнолицый снова принюхался и сделал еще шаг к ней. И как тогда, возле кургана, в ушах задрожал вытесняемый воздух. Из второй ноздри тоже потекла кровь. Только этого еще не хватало!

В следующее мгновение Селена забыла про кровоточащий нос. А что, если первый удар он нанес по Ровану? Селена осторожно высунулась из-за дерева.

Бледнолицый исчез.

Глава 47

Селена вглядывалась в деревья, мысленно бормоча ругательства. Куда же подевалась эта тварь? Опять зашелестел дождь, но зловоние не исчезало. Значит, бледнолицый где-то рядом. Нарушив приказ Рована, Селена взмахнула кинжалом. Ей требовалось убедиться, что фэец жив. Иного она себе не представляла и не желала представлять. Лезвие было настолько чистым, что в нем отражалось ее лицо, деревья, небо и…

Там отражался и бледнолицый, стоявший теперь позади нее.

Селена повернулась и не раздумывая ударила его кинжалами. Один был направлен ему в ребра, второй – к горлу. Этот прием она оттачивала многие годы и могла выполнять даже спросонок.

Но молниеносной атаки не получилось. Селена наткнулась на его черные бездонные глаза и застыла. Телом, разумом, душой. Ее магия, лишившаяся узды, вырвалась наружу.

Она едва слышала глухой стук упавших кинжалов. Едва чувствовала дождь, хлещущий по лицу.

Вокруг их обоих ширилась и разрасталась тьма, такая манящая и зовущая. Даже успокаивающая. Бледнолицый откинул капюшон.

У него было лицо юноши, неописуемо красивое и совершенное. На шее поблескивало каменное ожерелье, покрытое каплями дождя.

«Камень Вэрда», – подсказало Селене слабеющее сознание. Это был воплотившийся бог смерти. Ни люди, ни фэйцы не могли бы так улыбаться и говорить таким голосом.

– Здравствуй, – произнес бледнолицый.

Ей было не отвести глаз. Из темноты доносились крики. Страшные крики, которые она столько давила и заталкивала на самое дно своих воспоминаний. Но сейчас они вдруг показались ей не страшными, а манящими.

Он улыбнулся шире, обнажив неестественно белые зубы. Его рука потянулась к горлу Селены.

С какой удивительной нежностью ледяные пальцы бледнолицего погладили ее щеку, а потом приподняли подбородок, чтобы пристальнее всмотреться в глаза.

– Твои мучения были как вино редчайшего букета, – пробормотал он, вглядываясь ей в душу.

Потом ей в лицо ударил ветер. Ветер хлестал по рукам и животу, яростно выкрикивая ее имя. Но в глазах бледнолицего было спокойствие вечности. Они обещали столь сладостную тьму, что Селена не могла отвернуться. Каким блаженным избавлением от всего виделась ей эта тьма. Нужно лишь отдаться власти тьмы, о чем просил бледнолицый.

«Возьми, – пыталась сказать ему Селена. – Возьми все».

Серебристая вспышка, звон стали, треск разрываемого занавеса тьмы. Внутрь ворвалось другое чудовище. У него были острые зубы. Его ярости подчинялся ветер. И это чудовище, вцепившись в Селену, потащило ее прочь. Она пыталась его укусить, но зубы ощутили лед. Это был… Рован.

Выкрикивая ее имя, Рован тащил Селену прочь. Но ей было не вырваться. Незримая сила тянула ее к бледнолицему.

Потом ее обожгло болью. Зубы Рована вонзились ей в плечо возле самой шеи. Дергаясь, Селена ухватилась за боль, как за веревку, способную вытянуть ее из губительного оцепенения. Выше, еще выше…