Наследница по найму

Камердинеру было около пятидесяти – меньше, чем дяде Фредерику на момент гибели. Поверенного удивил солидный размер его пенсии, а родственники герцога были в ярости. «Ему бы еще лет пятнадцать работать надо было, чтобы заслужить столько денег», – жаловалась Долорес. Дядя Фредерик рассудил иначе, и теперь мистер Эдкинс жил как настоящий джентльмен в уютном домике с участком на берегу озера.

– Я выбрал этот коттедж потому, что могу здесь порыбачить, как только захочу, – разговорился Эдкинс, когда Чейз похвалил его новое жилье. – Все эти годы не имел такой возможности. Соскучился. Теперь выхожу прогуляться, когда появится желание.

– Рад, что мой дядя предоставил вам такую возможность, – сказал Чейз. – Вы поддерживаете связь с его семьей или слугами из его дома?

Эдкинс помотал головой.

– Странное дело. Не так-то просто объяснить. Если с чем-то покончено, то уж покончено. Люди, с которыми постоянно виделся… семья – это просто работодатели, а другие слуги… как монахи в своих кельях, которые трудятся в монастыре возле тебя. – Он ухмыльнулся над собственным сравнением. – Дружба была только очень формальная.

– Мне казалось, что те, кто служил дольше всех, сохраняют между собой связь: переписка и все такое.

– Да, я несколько раз кое-кому писал, прислали и мне несколько писем. Все ведь случилось так быстро и совсем недавно, а? Думаю, через несколько лет, если произойдет что-нибудь необычное, мы снова напишем друг другу.

Чейз устроился поудобнее в кресле с мягкой обивкой.

– Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Надеюсь, вы поделитесь со мной тем, что знаете.

Уж не показалось ли ему, что мистер Эдкинс посмотрел в окно на двор, где совсем недавно была Минерва?

– Вас кто-нибудь уже расспрашивал о той ночи? – спросил Чейз. «Проклятье, да что же ты ей рассказал?»

– В доме вскоре после смерти его светлости, еще до того, как я уехал, кое-кто побывал. Он приехал всего на день и опрашивал многих из нас.

– Судебный чиновник?

– Думаю, да. Я был так поражен случившимся, что не запомнил его имени. Мне не понравилось, как он с нами разговаривал: не столько спрашивал, сколько лаял на нас как собака, если вы меня понимаете.

– Вы ответили на его вопросы?

Мистер Эдкинс состроил вежливую мину, как умеют все слуги.

– Конечно. Он хотел выяснить, что я знаю о смерти хозяина. Я ответил, что об этом мне ничего не известно: я спал, когда это случилось. Еще он спрашивал, куда ходил и что делал мой хозяин в тот день. Я ответил, что это знаю наверняка, потому что все видел своими глазами: когда он проснулся, когда спустился на первый этаж. Мне показалось неразумным рассказывать о том, чем он, по его словам, только собирался заняться: например, проехаться верхом и прочее в таком роде. Если я чего-то не видел лично, то не рассказывал об этом чиновнику.

– Мудро с вашей стороны. Говорить о том, что, насколько вам известно, только могло случиться, а могло и не случиться, не стоило, чтобы еще сильнее не запутать дело.

– Спасибо, сэр. Хотя, признаюсь, я умолчал об этом просто из-за того, что был зол на того человека, вот и постарался рассказать ему как можно меньше.

Чейз поднялся.

– Покажете мне озеро? Если хотите, можете ловить рыбу, пока мы разговариваем. Мои вопросы не отнимут у вас много времени, но могут быть более подробными, чем у чиновника.

Мистер Эдкинс повел гостя в глубь дома, достал удочку и кое-какое снаряжение с высокой стойки у двери в сад, и они вместе вышли через садовую калитку и прошли еще два десятка шагов до озера. Эдкинс начал готовить удочку, пока Чейз любовался мирным пейзажем, потом забросил ее в озеро.

– Мистер Эдкинс, был ли кто-нибудь из членов моей семьи в Мелтон-Парке в день смерти герцога или в течение трех дней до нее? – спросил Чейз, присев на большой пень.

– Я ничего такого не слышал и не видел. Лучше спросите дворецкого.

– Но герцог мог упомянуть об этом, пока вы ему прислуживали.

Эдкинс пошевелил наживку, описав большой круг на поверхности воды.

– При мне он не упоминал никого из родственников.

Бывший камердинер отвечал ему так же, как судебному чиновнику: с осторожностью. Уже одно это подхлестнуло любопытство Чейза. Был ли он более откровенным с Минервой? Она не имела права приставать к нему с расспросами, и все же…

– Хоть кто-нибудь приходил к нему? Кто угодно. Может быть, сосед или деловой партнер. Даже если вы не знали его имени и понятия не имели, кто он. Может, кто-то просто появлялся на территории поместья? – Он не знал, как еще выразиться, чтобы предугадать все возможные варианты.

Эдкинс с повышенным вниманием разглядывал леску, потом подергал наживку – явно тянул время, – наконец признался:

– Была, дама. В день его смерти. Я выглянул в сад и увидел его светлость вместе с гостьей.

– Одной из его сестер?

– Точно не скажу. Я ее толком не разглядел. Не думаю, чтобы она заходила в дом. Может, только через сад. Они прохаживались между деревьями за домом.

– Как по-вашему, дядя ожидал ее визита?

– Откуда мне знать? Они мирно беседовали, и прогнать ее он не пытался.

Женщина. Проклятье!