Наследница по найму

Ему хотелось знать, почему она так среагировала на произошедшее, но как это объяснишь…

– Дело не в вас. Вы ни в чем не виноваты.

– Я вас не понимаю.

Конечно. Откуда ему знать? Она ни разу ни с кем об этом не говорила. Ей и не приходилось, потому что вот уже много лет никто не прикасался к ней и не целовал. Она опустила глаза, потому что ни за что не смогла бы говорить об этом, глядя ему в лицо.

– Я не такая, как другие. Такого рода удовольствия или желания не в моей природе, поэтому, прошу вас, просто примите это. Сказать больше я не могу: мне неловко.

Теперь, облеченная в слова, ее беда стала еще более реальной. Она давным-давно смирилась с печальной действительностью и научилась с ней жить, и все же, признавшись вот так, вслух, едва не задохнулась от волнения.

Чейз приподнял ее лицо за подбородок.

– Минерва, это не так. Ваши чувства были так же сильны, как и мои. Думаете, я не могу понять, что чувствует женщина?

Пусть и совсем ненадолго, она познала удовольствие вместе с ним. Но попытка вновь вызвать это ощущение к жизни только сделает неизбежный финал еще большим разочарованием. Рано или поздно все придет к тому, что она вновь станет всего лишь емкостью для мужского вторжения. Ей не хотелось больше испытывать ничего подобного. Никогда.

Надо было сказать ему, что он ошибается, что она позволила себе попытаться в надежде, что в ней что-то изменится, но обнаружила, что это не так. Это было бы ложью, но избавило бы ее от необходимости давать дальнейшие объяснения.

– Быть может, вы обманулись, потому что хотели обмануться.

Он погладил ее губы большим пальцем.

– Разве? Скажите мне, что так и есть и что те поцелуи нисколько вас не тронули, и я больше никогда так не поступлю.

«Больше никогда». Такие простые слова, и эта часть ее вновь уснет. Настоящая боль терзала ее сердце. Это мягкое прикосновение к ее губам подняло внутри ее бунт против этих слов: «быть может… возможно…»

На смену пальцу пришли губы: теплые, уверенные. Она закрыла глаза и постаралась не слишком поддаваться надежде.

Удивительно, как все ее чувства растворились в этом ощущении, так что вскоре все прочие мысли и страхи улетучились. Удовольствие было слишком телесным, а близость – слишком духовной, они не оставляли места для других забот. Ее накрыло волной чувственных чудес, и эта волна насытила иссушенную пустыню ее души.

Когда он обнял ее, она была ничуть не против, даже рада. Она не протестовала, когда Чейз присел на одну из скамеек и посадил ее себе на колени. На этот раз его возросший пыл, всепоглощающие поцелуи и крепкие объятия ее не напугали. Ей нравилось даже, как его язык исследует ее рот, вызывая внутри дрожь и томление. «Быть может…»

Ее охватили безумие и жажда удовольствия, которые возрастали с каждой секундой. Она наслаждалась невероятной свободой, дарованной этим наваждением. Ей не хотелось держать себя в руках. Она позабыла, как брать контроль над своими чувствами, освободилась от остатков оков, обычно сдерживавших ее, и приняла всю необузданность своих чувств.

Его пальцы восхитительно нетерпеливо управлялись с пуговицами ее пелерины, а рука на груди заставляла желать большего. На мгновение пугающие и печальные воспоминания взяли верх, но она справилась с ними. «Не сейчас. Нет». Он погладил ее грудь, и невероятное наслаждение помогло позабыть о страхе и осторожности.

Это было потрясающе настолько, что она едва не рассмеялась от счастья. Он в точности знал, что надо делать, как касаться ее тела и ласкать его, чтобы она утратила контроль над собой. Она распахнула глаза навстречу ясному небу и почувствовала себя так, словно летит по нему, а взглянув в напряженное лицо Чейза, такое серьезное и суровое от страсти, захотела поцеловать его, и не раз, а десятки. Но его рука вдруг замерла и поцелуи прекратились.

– Мы не можем оставаться здесь.

Она спрятала лицо у него на груди, ощутив, как сжавшаяся внутри ее пружина постепенно распрямляется. Верно, они не могут, но очень жаль.

Какое-то время он просто держал ее на коленях, и она не хотела, чтобы отпускал, но в конце концов взяла себя в руки и встала, не дожидаясь, пока он сам об этом попросит. Минерва застегнула пелерину.

Чейз тоже встал и взял ее за руку.

– Пойдемте со мной.

Они спустились по той же лестнице, по которой поднялись сюда, мимо чердачного этажа, где жили слуги. Она гадала, поднимались ли они сюда по ночам, чтобы насладиться прохладой или получить распоряжения. Они спустились ниже той двери, через которую Минерва вышла на лестницу, и еще на этаж ниже. Чейз распахнул перед ней дверь.

– Это комнаты моей родни. Вон та – моя. – Он указал на дверь дальше по коридору. – Несколько ступеней, и вот моя спальня. Несколько ступеней наверх, и ваша спальня. – Он закрыл дверь и взял ее лицо в ладони. – Я хочу прийти к вам сегодня ночью. Позволите?

– Да. – В это мгновение, все еще чувствуя отголоски недавнего удовольствия, она бы согласилась на что угодно.

– В таком случае встретимся в десять. Не забудьте отослать вашу горничную.