Наследница по найму

– Нет, мне понравилось и как ты меня трогал, и как раздевал, и голой быть тоже, а чувствовать тебя там было восхитительно, пусть и безнравственно. А, ладно, раз уж я взялась сегодня шалить, надо насладиться сполна.

– Значит, так ты рассуждала?

Она приподнялась, опершись на согнутую в локте руку, чтобы видеть его лицо.

– Нет, только теперь. Я восхищена твоим самообладанием. Мне и в голову не приходило, что мужчины способны вот так сдерживаться. Я думала, для вас главное – побыстрее утолить свое желание.

Он не знал, что на это ответить. Определенно не стоило озвучивать мысли, что промелькнули в голове. Похоже, в прошлом с ней обращались не лучшим образом, как он и подозревал. Ее стыдливые признания, что с ней что-то не так, казались лишенными всякого смысла, ведь было очевидно, что ей это нравится и она готова к экспериментам. Она всего лишь не знала наслаждения, потому что в ее жизни не было мужчины, который уделил бы ей достаточно времени и приложил хоть какие-то усилия.

Она ткнула его в бок.

– А теперь признайся, я права? Чтобы я могла как следует оценить твой подвиг.

– Если действительно хочешь знать, да, это был чертовски героический поступок с моей стороны, – заявил он самодовольно. – Я чуть не умер.

Она рассмеялась, потом серьезно сказала:

– Спасибо. Я очень благодарна тебе за то, что показал мне, как это чудесно… что я не такая уж и странная.

– Рад, что тебе понравилось.

– О да! А тебе?

– И мне. Когда ты меня сжала, я чуть не сошел с ума.

– Значит, все удалось?

Ее вопрос несказанно его удивил. Он перевернул ее на спину и взглянул в лицо.

– А что, с мужем не получалось?

Она кивнула.

– Только сначала, а потом ничего не выходило, и было очень больно.

– Он обвинял тебя?

Она смотрела на него как побитый щенок, и его охватила настоящая ярость. Этот негодяй заставил молодую жену думать, что проблемы с мужскими способностями – это ее вина. Судя по всему, ситуацию усугубляло то, что он заботился лишь об удовлетворении своих потребностей, превратив супружескую постель в долину ночных кошмаров.

– Запомни: его проблемы не имели к тебе никакого отношения, – и он об этом знал. Готов биться об заклад, все началось не с тебя. То невежество, с которым он с тобой обращался, скорее всего, усугубляло ситуацию, но это тоже не твоя вина. Это низость – винить тебя в своих проблемах.

Перед внутренним взором тут же предстали эти ночи, хотя он предпочел бы их не представлять. Его гнев. Ее ужас. Неудивительно, что она впервые испытала столь сильные ощущения, как невинная девушка. Те поцелуи в библиотеке привели ее в такую растерянность, что она внезапно предпочла все прекратить. Ей годами внушали, что она неполноценная, раз не способна доставить мужчине удовольствие. Эх, жаль, что этот подонок уже покинул этот мир, а то он с удовольствием отмутузил бы его.

Она погладила его по лицу.

– Все это в прошлом. Наверное, я не скоро смогу до конца осознать, что с этим покончено. Теперь я знаю, что со мной все в порядке, а это дорогого стоит.

– Нет. Все наоборот. Это ты подарила мне себя. Свою страсть. И не вздумай благодарить! Ты не представляешь, какой дар преподнесла мне! – Он поцеловал ее и крепко обнял, успокаивая.

Скоро она провалилась в сон, и Чейз, прежде чем уйти, хорошенько ее укутал. В дверях он обернулся и, взглянув на нее, подумал: неудивительно, что она сменила имя.

Минерва проснулась перед рассветом и обнаружила, что в постели одна, но все еще ощущала отголоски его присутствия, словно он рядом и обнимает ее.

Она поднялась и раздернула шторы, чтобы полюбоваться восходом солнца. Впереди новый день – новый во всех смыслах, – и в ожидании его начала стала смотреть в окно.

Поначалу она жалела, что они позволили призраку Элджернона бросить тень на их ночь. Оказывается, ни в чем не было ее вины. Впрочем, когда Чейз сказал ей об этом, да еще так твердо и с такой уверенностью, это привело в порядок ее собственные мысли и заставило прислушаться к внутреннему голосу, которому раньше не смела поверить. Она давно догадывалась, что и в других проблемах тоже был виноват он сам, но, не зная ни страсти, ни наслаждения – не имея никакого опыта, – ей негде было это выяснить. Ее мертвенная холодность заставляла ее думать, что это ей недостает женственности, что она ущербная.

Ушло пять лет на то, чтобы усомниться в этом. Сначала эти сны, потом ее влечение к Чейзу подарили ей настоящую надежду: теперь она знала наверняка. Элджернон многое у нее отнял, но это было самым ужасным, это было единственное эхо несчастного брака, от которого не убежать в одиночку.

Она не преувеличивала – именно благодаря Чейзу она осознала себя. Но, наблюдая, как чернота ночи уступает место туманному серебру утренних сумерек, и глядя, как деревья обретают форму, она поняла и другое: хоть Чейз и был великолепен этой ночью, ни для чего более серьезного он не годился, даже для повторения произошедшего.