Наследница шовинистов де Мармонтель

Он крутанул рулем вслед за машиной скорой помощи, мы дружно выехали на широкое шоссе – теперь обе машины ускорились.

– Насколько я понимаю, твое знание родного языка и твое произношение – это все заслуга суррогатной матери?

Я кивнула – стало еще страшнее. Эврард говорил очень спокойным тоном, но в этот момент мы обогнали скорую – отметка на спидометре превысила сто шестьдесят километров в час. Я вцепилась пальцами в ручку на двери – это не ускользнуло от зоркого глаза водителя.

– Не бойся, я хороший водитель. Во Франции довольно высокий скоростной режим на дорогах – ты еще привыкнешь. Так, мы отвлеклись. Что с твоим французским?

– Мама заставляла меня учить с самого детства, дома разговаривала со мной, тренировала произношение. Я прочитала много книг. Потом, когда явились вы – она объяснила, что пыталась меня защитить.

Теперь кивнул он.

– В любом случае – правильное решение с ее стороны, – машина снова вильнула, несколько раз перестроилась – скорость еще немного увеличилась. – Валентин подарил тебе телефон, ты уже созванивалась с ней?

– Да.

– Если хочешь, мы можем сегодня заехать в магазин, ты выберешь подарок для нее, а я позабочусь, чтобы ей его доставили как можно скорее.

Скорость перестала меня пугать мгновенно – растопырив в удивлении глаза, я уставилась на де Даммартена. Он заметил это и, хмыкнув, ответил на мой незаданный вопрос:

– Я же сказал тебе, что был не прав. Осознал свою вину. Обдумав ситуацию со всех сторон… решил извиниться.

Здесь у меня сломался стоп-кран во второй раз, и я ударила резким вопросом:

– Что сделала Люси, за что вы так сильно ненавидите ее? Я видела ваши фотографии, там, где вы с ней вместе. Вы любили ее! Она собирала эти фотографии, хранила их и спрятала от брата. Она доверяла вам!

Красивое лицо мужчины моментально превратилось в жесткую маску:

– Где ты взяла эти фотографии?! – прорычал он.

– Это сейчас не важно.

– Еще как важно. Где ты их взяла?!!

Я чуть не оглохла от его вопроса.

– У Селестины! Все? Люси отдала альбом на хранение Селестине! Моя вторая мама сказала, что Люси любила вас, боялась брата и отца, она спрятала альбом. Но вы поверили им и предали ее!

Теперь я увидела оскал и на лице Эврарда де Даммартена:

– Селестина жестоко ошибается. Она не знает, о чем говорит.

– Так расскажите же мне, наконец! – потребовала я, плавно входя в истерику. Ощущение безысходности, вранья по кругу и полного отсутствия понимания происходящего меня буквально убивало. – Расскажите мне, Эврард де Даммартен, что натворила моя сестра, за что вы возненавидели ее, а потом и стали вымещать свою ненависть на мне. Если уж вы издеваетесь надо мной, то потрудитесь хотя бы доступно объяснить за что!!!

Моя пылкая речь не возымела никакого эффекта, как ехали, так мы и продолжили ехать. Вскоре свернули с шоссе и направились через небольшой городок к клинике, куда должны были вслед за нами доставить Селестину. Друг моего брата все молчал. Он замкнулся в себе полностью и выполнял роль водителя – только и всего. Приехав на место, дождались прибытия Селестины – ее сразу же забрали врачи, а нам велели ждать – на выбор: зал ожидания, несколько кафетериев снаружи здания.

Де Даммартен уселся в коридоре, не собираясь никуда, по всей видимости, уходить. Разговаривать он тоже не был намерен. А мне не хотелось с ним рядом сидеть. Не хочет говорить – я сама все разузнаю. Пусть подавится своей важностью!

Оглянувшись, увидела указатели в туалет – вот, где я смогу уединиться и прослушать, что мне шептала Моник Прежан прошлой ночью! Может быть, хоть как-то картина прояснится.

– Мне надо отойти на несколько минут, – сказала молчаливому истукану. Он кивнул, не открывая прикрытых век и не отрывая прислоненный к стене затылок. Можно было подумать – он как будто здесь спать устроился. Ну и черт с ним! Не понимаю, как его могла любить моя сестра? Что в нем такого может быть?

Кроме той дикой дрожи, которую вызывает в моем теле каждое его появление на горизонте или вблизи…

Оставив его караулить врача, скрылась за поворотом. Мне повезло – туалет был пустым и одиночным, никаких кабинок, в которых мог кто-то быть. У меня, кажется, уже паранойя, даже здесь жду встретить кого-то нежелательного. Того и гляди, Прежан выскочит из-за угла или из соседней кабинки в туалете. Закрывшись на замок, прислонилась спиной к стене и теперь уже нормально включила видео. Начала опять с первого. Не стоило, наверное. Опять этот момент – он заходит в мою спальню, я сплю. Смотрит на меня долго. Собирается уйти. Останавливается – подходит и кладет цветок мне под подушку. Теперь уходит.

Черт возьми! Что же это было? Я совсем ничего не понимаю! Чего добивается этот человек? От увиденного уже во второй раз – в моем животе, как и раньше, проснулись бабочки. Щеки загорелись, а дыхание сперло от воспоминаний об увиденном у него в спальне. Как он, под той девушкой, обнимал ее сильными руками, как его губы чувственно и в то же время властно целовали ее грудь…