Наследница шовинистов де Мармонтель

– Лулу, детка моя… Я заклинаю тебя, не верь никому… Не верь брату, сколько смогу – я протяну еще. Пока я жива – он не подойдет к тебе. Беги, беги от него как можно дальше. Если ты и можешь кому-то доверять в этом доме – только Эврарду.

Что-то оборвалось внутри меня, когда Селестина назвала мое имя. Вот уж не подумал бы никогда, что она так скажет, они ведь все…

– Лулу, дочка, – тем временем слабым голосом продолжала Селестина. – Эврард обижен, но ему можно доверять. Люси доверяла. До самой смерти доверяла, пока эти злые люди не сделали из нее свою куклу. Напомни ему, как он любил Люси. Он поможет тебе. Ее оболгали. Обидели и заставили их расстаться, как в свое время заставили… меня. Детка…

Я не ожидал подобного наставления от умирающей, слепой женщины. Но тем более стала для меня неожиданностью реакция Лулу де Мармонтель. Девушка вдруг безжалостно произнесла:

– Я не могу доверять человеку, который насильно приволок меня в эту страну и отдает меня замуж за родного брата. Он мог спасти меня, просто не вмешиваясь в мою жизнь. Он вырвал меня из нее. Я не могу и не буду ему доверять. Простите меня, Селестина. Вы говорите о нем, при этом, он находится сейчас здесь, в этой палате.

Ее ответ не стал для меня ударом, хотя должен был. Я прекрасно знаю, зачем привез ее сюда. И не сожалею об этом.

– Селестина, мое почтение, – подал голос. Когда человек находится на смертном одре – нет места былым обидам и ненависти. Теперь для нее это уже не имеет никакого смысла.

Женщина де Мармонтель не смутилась, даже вроде бы обрадовалась, протянула мне руку – подозвала к себе. Я подошел, принял ее ладонь в свою.

– Эврард! Эврард… – из слепых глаз потекли слезы. – Ты никогда не верил нам с Люси. Это былое, прошлое. Я встречусь с ней на небесах – это единственное мое желание. Но меня пугает мысль, что на этой земле остается еще одна моя дочь. Эврард! Кому как не тебе знать историю нашей семьи… Все женщины де Мармонтель были настолько красивы, насколько несчастливы. Эврард, в память о твоем отце, о твоих и наших предках… Обещай мне, что позаботишься о Лулу. Не отдавай ее Валентину – он загубит ее жизнь точно так же…

– Как вы загубили жизнь моего отца? – закончил фразу за нее. Меня не обманешь слезами. Люси тоже умела плакать и делала это весьма натурально. – Не будем об этом, Селестина. Я не стану вам обещать что-то, что не собираюсь выполнять. Единственное…

Неожиданно, в мою голову пришла горячая мысль. А ведь верно! Почему бы и нет?! Почему бы не закончить весь этот фарс прямо сейчас?

– Что же, Эврард? – спросила меня умирающая, ища слепыми глазами в кромешной тьме желанного собеседника.

– Я могу помочь Лулу. При одном условии, – фразу закончил довольно резко, успел заметить, как ссутулилась спина той, о ком я сейчас говорил.

– Каком же? Каком же условии, Эврард?! – потребовала ответа Селестина. – Не молчи же! Она выполнит любое твое условие! Я собираюсь добиться от нее обещания!

Я вбил ответ в их головы безжалостным тоном:

– Если она завтра же выйдет за меня замуж. Со своей стороны – покорностью мне, она искупит все грехи вашей кровавой и лживой династии, с другой – за это я спасу ее от брата.

Наступила мертвенная тишина. Я не ожидал от Лулу де Мармонтель положительного ответа. Особенно, после высказанной ею обиды. Она должна была взбрыкнуть, заявить, что ничто в этой жизни не заставит ее сделать это, лучше уж смерть и так далее. Но девушка молчала. Молчала достаточно долго и не поднимала головы. В конце концов, голос подала Селестина – женщина уже давно отпустила мою руку, но не отпустила руку дочери – ее-то она и сжала, затрясла, требуя подчинения:

– Лулу, детка, это по крайней мере шанс. Послушай меня – не совершай наших с Люси ошибок. Я верю, что Эврард не причинит тебе зла. Я верю в это, девочка, искренне верю! Пожалуйста… Понимаю, ты и меня не знаешь настолько, чтобы верить… Лулу…

На моем лице показалась тяжелая усмешка – конечно, Валентин и его деньги, гордость ей важнее…

– Я согласна, – тихо, но уверенно сообщила она.

Мне показалось, что я оглох в тот момент. А потому неразумно, совершенно необдуманно переспросил:

– Что?

– Я согласна, – повторила молодая де Мармонтель уже громче и подняла на меня лавандовые глаза. В них не было слез. Железная решительность и неприкрытый страх. А еще тотальная обреченность. Она дала согласие на брак со мной так, словно ее не замуж звали, а вели на казнь. На настоящую, грязную, безжалостную казнь.

Селестина перекрыла все остальное своей радостью:

– Господи! Дай мне сил дожить до этого момента! Я хочу передать дочь в руки этого человека и тогда отойти в мир иной с легкой душой. Дочка, я обещаю тебе, и Бог не даст мне солгать – я продержусь на этом свете, пока ты не окажешься под покровительством его фамилии! Эврард! Эврард де Даммартен! Ты позаботишься о ней, как позаботился бы о Люси, когда еще любил ее! А если ты не сделаешь этого – на смертном одре я прокляну весь твой род!

– Куда уже больше… – это я процедил себе под нос, Селестина не услышала.

Глава 27