Наследница сокровищ Третьего рейха

Мехлис, заметив, что трубка Сталина потухшая, вспомнил, во время совещания Сталин ни разу не закурил, но всегда держал трубку в руке. Это был дурной знак, потому что Сталин не прикуривал ее, только в одном случае, если недоволен чем-то.

После того, как Лаврентий Берия последним покинул его кабинет, Сталин еще минут пять, семь молча, как бы прикуривая трубку, глядя в окно, стоял спиной к Мехлису. Для Мехлиса эти минуты показались вечностью. Он за этот короткий период времени успел прожить всю свою жизнь. Пытался найти ту роковую ошибку, которую, возможно, совершил и из-за нее им недоволен Верховный. Но не найдя ее, впервые в своей жизни понял о том, что стоит на краю пропасти. Стоит там, где никого нет, чтобы ему подать руку, там, где впереди пустота, смерть. И вот поймал себя на мысли, как же любит эту жизнь, нет ни малейшего желания умирать, понял о том, как боится смерти. Не в силах более сдерживать угнетавший груз, давивший его от этой тишины, сам решился первым обратиться к товарищу Сталину, и выяснить причину его недовольства.

– Разрешите обратиться товарищ Сталин, я…

–Товарищ Мехлис, как ты думаешь, после такой кровопролитной, разрушительной и жестокой войны, – словно не услышав его слова и не замечая Мехлиса, начал разговор Сталин. – Когда страна нуждается в каждом рубле, который мог бы пригодиться для ее восстановления, скажи мне. Мы можем себе позволить бросить, забыть, наконец, выкинуть десятки миллиардов на ветер? – Строго и в упор глядя в глаза Мехлиса, спросил Сталин.

– Нет, товарищ Сталин, не можем.

– Нет, а ты сам уверен в этом?

– Да товарищ Сталин уверен, не имеем права так поступить.

– Тогда скажи мне, Лев Захарович, если вдруг так случилось, как мы, нет, как ты поступил бы с этим человеком? Который допустил непростительную ошибку, и бросил на ветер на территории врага, так нужные для страны, средства. Скажи мне, Лев Захарович, как ты с ним поступил бы?

– Я бы этого негодяя, этого врага Советского народа…., – не успел Мехлис договорить, до него дошло, о чем идет разговор.

Как же он так глупо и опрометчиво позабыл о бриллиантах, отбитых разведчиками у фашистов в Альпах, и там же потерянными.

– Я, я товарищ Сталин, я, – начал что-то под нос себе бормотать.

– Я тоже думаю, допустивший такую непростительную, больше тебе скажу, предательскую, вредительскую ошибку, человек, не достоин нас. Он должен понести самую суровую, – и как бы разговаривая сам собой, – нет, расстрел для него будет слишком легким наказанием. Такие люди должны понести такое наказание, которое будет соизмеримой их халатности. – Тут Сталин вновь замолчал, и ничего не сказав Мехлису, потихоньку пошел в сторону своего кабинета. Мехлис остался на своем месте и словно вкопанный не двигался. Зайдя в кабинет и закрыв за собою дверь, Сталин отсутствовал более двадцати минут. Мехлис стал почти вслух раздумывать,

– Сталин, наверное, дает указание Абакумову на счет меня. По-другому быть не может. Ведь я сам за менее тяжкие преступления расстреливал без суда и следствия. Почему, пока наши войска стояли в Австрии, оставил этот вопрос без должного внимания? Теперь попасть туда однозначно невозможно, Австрия суверенная капиталистическая страна. Нас ни под каким предлогом на свою территорию не пустят. Это значит, драгоценности навсегда потеряны и моя судьба практически уже решена. Если бы с собой был пистолет, чем попасть в руки моих же костоломов, застрелился бы. Убежать не получится, меня схватят в здании Кремля. – Пока Мехлис думал, как быть, дверь кабинета Сталина открылась, и оттуда появился Верховный.

– Товарищ Мехлис, ты можешь мне сказать, как так получилось, что целый грузовик с драгоценностями на небольшой территории взял и пропал? Что, он провалился сквозь землю? Почему грузовик исчез? Ты что молчишь, скажи мне что-нибудь?

– Простите товарищ Сталин, – дрожащим голосом произнес Мехлис, – я сам не понимаю. На поиски грузовика отправлял два полка особого отдела. Видимо разведчики спрятали его так, что мы хоть прочесали каждый клочок земли, но грузовик так и не нашли.

– А может быть, немцы его раньше тебя нашли?

– Не думаю, Иосиф Виссарионович,

– Почему же нет?

– Потому что они через четыре дня попытались отбить у нас того капитана, который спрятал грузовик.

– Кстати, почему так случилось, что ты не смог узнать у капитана о том месте, где он спрятал грузовик?

– Он категорически потребовал у нас встречи со своими командирами. Его непосредственный начальник полковник Харитонов в том бою погиб. А комбрига Пахомова, мы ему намеренно не пригласили.

– А почему ты ему не предоставил этой возможности?

– Товарищ Сталин, ведь было Ваше указание, чтобы о грузовике никто не знал. Вот мы и не хотели лишних ушей.

– Тогда где груз? – Строго спросил у него Сталин.

Мехлис опустил свою голову,