Наследство

Громче и громче грохотал ударник – сабвуферы качественно воспроизводили низкие частоты. Пол вибрировал под ногами, стены изгибались, словно черви, а потолок грозил обвалиться на головы или растаять, открыв взору звёздное небо, но не таял, оставаясь нависать над головой.

Кора словно стояла в центре кадров, которые то ускорялись, то замедлялись и время вихрилось вокруг. Ничего подобного она никогда не испытывала. Вроде, она ничего не пила и не принимала, чтобы списать подобное состояние на химическое воздействие препаратов? Или вокруг происходит нечто, выходящее за рамки обычного физического мира? Непонятная метафизика?

Кора старательно пыталась воспроизвести в голове хотя бы одну, коротенькую молитву, но музыка гремела слишком сильно. Создавалось впечатление, что её нарочно сбивают, не дают даже мысленно обратиться к богу. И тогда Кора попросила о помощи Бога самыми короткими, простыми словами, что всегда на слуху и на языке. Удивительно, но этого оказалось достаточным. Возможно, они помогли ей сосредоточиться и побороть паническую атаку, но она была склонна верить, что помощь, о которой просила, была ей дана.

Среди беснующейся толпы она увидела фигуру в одежде, напоминающую инквизиторскую рясу: длинное, тёмное одеяние окутывало тело с головы до ног, капюшон скрывал лицо. Талию опоясывала простая верёвка.

Фигура стояла неподвижно посреди беснующейся в пляске толпы, склонив лицо, полностью затенённое капюшоном, покрывающем голову, как шлем. Единственным светлым пятном был зажатый в руке крест, поднесённый к губам, словно для молитвы.

Удивительным было то, что никого из присутствующих фигура монаха, кажется, нисколько не напрягала и не удивляла. Её будто бы никто не видел, кроме неё. А возможно, так оно и было.

Будто почувствовав на себе взгляд, монах поднял голову и из-под капюшона явилось лицо, строгое, как на иконах. Прекрасный лик ангела – лицо бескровное и белое в обрамлении светлых волос, классически-правильные черты лица, греческий профиль, скорбно и строго сжатые губы.

Фигура медленно кивнула в сторону выхода и через секунду направилась туда. Корнелия, поколебавшись не дольше мгновения, последовала за ним.

Что, в конце концов, она теряла?

Глава 32. Охотники, ведьмы и двери

Они вышли в холл и поднялись по лестнице. Проводник Коры двигался плавно и, казалось бы, неторопливо, но несмотря на это дистанция между ними не сокращалась.

Страх накатывал на Кору волнами: разве не глупо уединяться с тем, кого не знаешь? Монашескую рясу может надеть кто угодно, это не делает носителя одежды святым. Но, с другой стороны – весь дом всё равно, что одна лодка, так какая разница, в каком месте находиться, когда всё пойдёт ко дну?

Они поднялись на третий этаж и остановились у портрета Мэри. Вернее, раньше здесь был её портрет – сейчас на полотне изображения женщины не было и это отчего-то пугало даже сильнее, чем то, что полчаса назад Кора разговаривала со своей мёртвой прародительницей как с одной из тех, кто существует в одной с нею реальности.

Рядом с портретом стояли Сибил и… отец Корнелии.

– Папа? – сорвался с губ Коры радостный возглас и, не помня себя от счастья, она бросилась в объятия к отцу.

Тот подхватил и обнял её с нежностью:

– Дорогая моя малышка! Кора, девочка моя! Ты в порядке?

Она растерянно взглянула на отца, не зная, что ответить. Расклад выходил весьма странным. Что они тут делают – все вместе?

– Я… совершенно точно здорова, – выдохнула она, – по крайней мере, физически. Вот во всём остальном такой уверенности нет. Что происходит? – спросила она и взгляд её перебегал с монаха, замершего так же неподвижно, как он стоял в толпе до этого на стильно разодетую Сибил и отца, в простой футболке и джинсах.

Более странной и разношёрстной компании специально не придумаешь.

– Что всё это значит? – собственный голос казался Коре плоским, как у ребёнка. – Что происходит? Кто вы? – обернулась она к монаху.

– Маловероятно, что моё имя может что-то тебе сказать, – отозвался незнакомец. – Увы, но мне не удалось стать героем и остаться в веках. Так что мне ответить на твой вопрос? Я тот, кто в своё время не справился с поставленной перед ним задачей, не выполнил свой долг и оказался в одной клетке с проклятыми. Я тот, кто должен был остановить врага, но, увлёкшись одной ведьмой и поддавшись ложной надежде спасти её душу потерял свою.

– Сколько лишних слов! – закатила густо подведённые глаза Сибил. – Кора, это тот самый охотник, за которого меня угораздило выйти замуж, и кто помог мне затворить Врата за Мэри.

– Как выяснилось, не слишком-то плотно, – сквозь сжатые зубы пробросил Джэй Аддерли, отец Коры.

– Вы и правду тот самый охотник на ведьм, за которого триста лет назад Сибил вышла замуж? – Кора поглядела на мужчину в монашеской рясе как на ожившую легенду. По сути, не так уж сильно её восприятие отличалось от реальности.

В ответ тот недовольно буркнул, глядя себе под ноги:

– Я действительно тот самый глупец, которого хитрая вертихвостка заперла живым в Аду вместе со своими врагами. И это не то, чем следует гордиться.