Наследство

– Ну ладно, – вздохнул Дубиков, – вообще-то я вас, Михаил Степанович, не из-за денег пригласил. Это так, к слову пришлось. У меня пока задача более простая – оформить на вас дело за хулиганство. Что же вы так на старости лет, а, Михаил Степаныч?

– Не люблю, когда с хамством к фронтовикам пристают.

– Так уж и с хамством? Как объясняют молодые люди, они просто подсели за ваш столик…

– Да неужели вы этим салагам верите, а мне нет? Старому, заслуженному фронтовику в душу плюёте, да?

– Вы не передёргивайте, Кузьмин! – Дубиков налился бурячным соком. – Не валите всё на ребят. Впрочем, напишите сами, что у вас там произошло, и мы на том разговор закончим. Пусть суд разбирается, оправдают – ваше счастье, а нет – придётся пятнадцать суток посидеть.

– Было бы за что, – буркнул Кузьмин и подсел к столу, взялся за ручку.

Но, написав несколько строчек, вдруг спросил:

– А от вас позвонить можно?

– Звоните, только недолго, телефон у нас параллельный, вдруг кому потребуется.

– Нет-нет, я быстро, – обрадованно проговорил Кузьмин и начал набирать номер.

Дунаев поднял трубку сразу и после сухого приветствия, узнав голос Кузьмина, спросил неторопливо:

– Ну что там у тебя, Михаил Степанович?

– В милиции сижу, – вздохнул Кузьмин, хмыкнул, взъерошил волосы.

– Что случилось? – Даже в трубке Кузьмин услышал, как надтреснулся голос председателя, стал глухим и раздражённым. – Можешь сказать, нет?

– Телефон я тут служебный занимаю, – сказал Кузьмин, искоса поглядывая на Дубикова, – ждут товарищи, потому долго разговаривать не могу. Одно скажу – хулиганство шьют…

Он услышал, как привычно хохотнул Дунаев и заговорил другим, мягким голосом:

– Ну, это, брат, полбеды. Небось опять «незнакомые тебе лицы» подвели, а? Признавайся, старый греховодник!

– Да не виноват я ни в чём! – В расчёте на Дубикова Кузьмин готов был стукнуть себя кулаком в грудь, но не стал: не поверит следователь в этот картинный жест, не поверит, и потому дальше стал говорить тихо, но многозначительно: – Я человек честный, меня на мякине не проведёшь. Вы ведь порядки здешние знаете?.. Всегда тот прав, у кого больше прав… Ну до встречи!

Кузьмин с напряжением посмотрел на Дубикова – не заподозрил ли чего в его словах? Ведь он хоть и туманно, но намекнул Дунаеву, чтоб тот пришёл на помощь. Главное сообщил, а там Егор Васильевич сам догадается, как действовать, не маленький.

За окном кабинета начинался поздний декабрьский день. Сквозь рвань облаков проглянуло розовое, испуганное солнце. И хоть было оно каким-то робким, несмелым, но всё равно заиграло в стёклах, сделало их разноцветными, и за окном даже сучки деревьев стали, кажется, багряными, похожими на осенние кленовые листья. Внезапное солнце, цветастые деревья – всё это благотворно подействовало на Кузьмина, и объяснительную он дописал уже спокойно, не указав, впрочем, главного – что инициатором драки был всё-таки он.

Закончив писать, Кузьмин протянул бумагу Дубикову.

– Посмотрите, может, что не так, товарищ начальник?

Но Дубиков сунул бумагу в папку, сказал: «Посидите пока в коридоре, скоро дело в суд направим».

…Кузьмин вернулся в камеру через час. На душе у него скребли кошки – всё-таки припаяла эта «мымра в очках» (так окрестил он строгую судьиху) пятнадцать суток за хулиганство. И не просто припаяла, но и долго и нудно, как дьячок в церкви, читала мораль о том, что нехорошо в таком возрасте нарушать общественный порядок и пить водку. Эти последние её слова переполнили чашу терпения, и Кузьмин буркнул:

– Ишь, умная какая! Я водку на фронте пить привык. Вас бы туда, тоже запили б.

Женщина замолкла, растерянно заморгала глазами за толстыми стёклами очков, и Кузьмин от удовольствия аж крякнул: получила? Так что мораль эту для других побереги.

Теперь была одна надежда – на Дунаева. Не мог он не прийти на помощь, не мог.

Глава третья

Звонок Кузьмина расстроил Дунаева. В кабинете методично стучали настенные часы, и стук этот, обычно не замечаемый, отдавался сейчас выстрелами в висках. И он, человек сильный и волевой, подумал вдруг о том, что сегодняшнее утро будто готовило к этому неприятному известию.

Дунаев вспомнил, как поехал на комплекс и всё там оказалось наперекосяк. Во-первых, ночью исчезла вода в коровниках и пришлось ругаться со слесарями, разбираться, почему это случилось и кто виноват, что сгорели сразу оба глубинных насоса и две башни оказались выведенными из строя. Во-первых, ночью же, при абсолютно тихой погоде, оборвался электрический провод и вспыхнула куча соломы, и если бы не прибежавшие сторожа, огонь мог перекинуться на все запасы кормов и дальше – на здания.