Наследство Братства Сумерек

Лицо моего собеседника даже в полумраке барака отчётливо перекосило. Я уж думал, что сорвётся и вспылит, но тот как-то сдержался.

— "Ночные" это кто? — Вместо криков и ругани угрюмо спросил он, чем сразу же показал насколько плохо разбирается в тюремных реалиях.

Даром, что на вид он был старше меня лет на десять и там, в той жизни, определённо находился на совсем иной ступени социальной лестницы, сейчас новичок показался мне откровенным несмышлёнышем. Провести столько дней среди каторжан, и не разобраться кто такие ночные хозяева! Он что, совсем ни с кем не общался всё это время?!

— Охрана лагеря — это дневные хозяева. Они решают, что ты будешь и будешь ли вообще есть, на каком участке работать и где спать. Ночные же… ночные — это те, кто правит в бараках, когда заканчивается время жандармов. Те из "братьев", — я постарался слишком сильно не показывать своё отношение к таким "родственничкам", — в чьей власти решить, быть тебе изгоем или уважаемым членом "общества", сдохнуть от ножей других каторжан или прожить лишний день…

Я немного помолчал, давая новичку время обдумать мои слова, а затем максимально нейтрально сообщил:

— Меня, кстати, Лангфор Сардо зовут. Будем знакомы?

И почти в тот же миг стало понятно, что я слишком поспешил со знакомством. Глаза то ли оружейника, то ли геометра, внезапно свирепо блеснули, и он заговорил, цедя слова.

— "Дневные"… "Ночные"… Я хоть и слабо разбираюсь в местных порядках, но знаю одно: добра не надо ждать ни от тех, ни от других. Такие уж здесь царят законы, — выдал он, приглушив голос. — И если кто-то вдруг нарушает данное правило, значит, точно подвох имеется!.. Скажи, а чего это ты такой умный со мной поболтать вдруг надумал? В душу лезешь, вынюхиваешь… Прямо не… как там… не брат честный вор, а подсыл какой-то! — Новичок резко сел и вперил в меня тяжёлый взгляд. — На кого работаешь, Сардо?! На "дневных", "ночных" или вовсе… на тех, кто по ту сторону забора остался?!

Я почувствовал, как помимо воли пальцы сами сжимаются в кулаки. На душе у меня много грехов, особенно после попадания сюда, но уж в чём-чём, а в наушничестве заподозрен никогда не был. Мысленно коснувшись спрятанного в башмаке самодельного ножа из обломка пилы, всё же заставил себя успокоиться. Если я прав, и новичок — оружейник, то в рукопашную с ним не сладить. Я тоже уже не тот юнец, что покинул стены офицерской школы: поучаствовал в войне с басмаками, да и здесь протянул уже два года, но с настоящим специалистом мне не сравниться. К тому же, я вроде не драться с наглым ублюдком собирался, а подбить из лагеря вместе бежать… Нет, давать волю гонору сейчас точно не время!

— Из тебя плохой шутник сосед, так что придержи остроты для более… терпимой компании. Здесь твой юмор могут не оценить, — произнёс я немного жестковато и добавил: — Будем считать, что разговор у нас не получился. Не скажу, что жажду его продолжения, но если вдруг возникнет желание пообщаться на некоторые темы, то ты знаешь к кому подойти!

Сказал, и отвернулся от разозлённого новичка. Словно тот вдруг перестал для меня существовать. Хотя почему "вдруг"? Вне зависимости от причин его враждебности, для реализации моих планов побега он точно не подходил. Так и зачем тратить время впустую?..

Однако планам забыть о "госте из северной столицы" было не суждено сбыться. Внезапно выяснилось, что его личность интересна не только мне, но и кое-кому ещё.

Была середина ночи, когда с войны выработанная привычка спать вполглаза заставила стряхнуть тенета сна и обратить внимание на подозрительные шорохи и шепотки рядом с кроватью строптивого соседа. Начала я не застал, но судя по тёмным силуэтам, у нар собралось то ли четверо, то ли пятеро человек. И всё ради разговора со строптивым новичком.

— …слушай, как там тебя, С-салин… Я не спрашиваю, чего ты хочешь или не хочешь… Я просто передаю тебе слова атамана. Завтра в обед ты подойдёшь к второму бараку, спросишь Дергача и, когда он выйдет, ответишь на все его вопросы. Понял? На все! И если он попросить тебя нарисовать какую-нибудь схему или план, ты сделаешь это без раздумий! — Донёсся до меня угрожающий шёпот. — Это второе и последнее предупреждение. Третьего не будет! Ты просто получишь пику в почку или с-сгинешь на вырубке. Слышишь? Цацкаться с тобой никто не будет!

Второе? Не очень понимая предмета претензий "братьев" к новичку, я, кажется, понял причины его враждебности во время нашего разговора. Если тебе угрожают бандиты, то ты волей-неволей начнёшь подозревать в каждом незнакомце их сообщника. Иначе не выжить!

Ответа соседа я не услышал, зато наконец вспомнил, кто из каторжан так характерно растягивает некоторые звуки во время разговора. Этим грешил подручный главаря одной из трёх группировок "ночных". Не самой влиятельной и сильно тяготившейся отведённой ей роли. Что, решили в тайне от остальных обтяпать какие-то делишки? Ну-ну…