Наследство для безумцев

— О, Джана, дорогая, какой же у нас сегодня чудесный день! — восклицала она, прижимая левую руку к сердцу, а правой деликатно нарезая пирожное. — Да благословит тебя Татла Плодоносящая, милая моя сестрица! Я и думать не думала, что ты разрешишь купить эту заколку.

Пальцы младшей сестры любовно погладили серебряную розу, усыпанную мелкими бриллиантами. По одному из лепестков полз изумрудный жучок.

Джамина ласково улыбнулась. Какая же всё-таки её Имми ещё ребёнок!

— Эта роза великолепно смотрится на твоих волосах, сестричка. Скажем так: она уродует твою естественную прелесть меньше, чем всё остальное, что нынче в моде. Я хочу, чтобы на празднике ты была несравненной, и так и случится, клянусь всеми богами! Никто и ничто не сумеет этому помешать.

— Спасибо, спасибо! — от волнения Имида не находила слов, на глазах её выступили слёзы благодарности. Вот и славно. Девочка довольна, так что менее болезненно воспримет следующую новость.

Выждав паузу, Джамина небрежно сообщила:

— Завтра я встаю на заре и еду в порт. Отец поручил мне проверить бухгалтерские книги — похоже, он не слишком-то доверяет новому приказчику. Да и мне этот малый внушает подозрения, уж больно льстивый у него язык. Ах, как же жаль, что старый Гершо решил открыть собственное дело! Где сейчас отыщешь человека, настолько же честного?

Разговор о делах, как и надеялась Джамина, вызвал у сестры лишь скуку. Подавив лёгкий зевок, Имида вежливо спросила:

— И надолго это, дорогая?

Джамина поморщилась:

— Если я хочу послезавтра съездить с тобой на примерку наших новых платьев — а я хочу, не сомневайся! — то мне придётся провести в конторе целый день. Хорошо, если наши с отцом подозрения не оправдаются, тогда к вечеру освобожусь, а если нет, так и часть ночи проведу за подсчётами. Пожалуй, спать лягу прямо там, в комнате отца. Сама ведь знаешь, каково это — ездить в темноте по Падашеру, а Кушпу отец забрал с собой…

— Возвращаться ночью? Упаси Хольтар! — искренне ужаснулась Имида. — Ах, Джана, и как ты справляешься со всеми этими бумагами? Ты такая умная!

Старшая сестра от души рассмеялась:

— Да брось, сама ведь знаешь, не в бумагах счастье! Я такая же девушка, как и ты, мечтаю о том, чтобы быть красивой, о благородном и сильном женихе… В общем, я тоже с нетерпением жду праздника. Уверена, мы славно повеселимся!

Маленькая ложь сработала: Имида снова просияла. Сёстры отправились домой, обсуждая новые наряды, и Джамина совершенно успокоилась. Если Имида что-либо и подозревала, то прошедший день начисто вымел из её прелестной головки все тревоги.

* * *

Даже не открывая глаз, Далра поняла: в комнате она уже не одна.

Жизнь, полная приключений, приучила женщину всегда быть настороже. Даже там, где предпринимались все мыслимые и немыслимые меры предосторожности. Даже там, где у Далры были только друзья, — «Трещина», к слову, принадлежала именно к таким местам. Вроде бы, нападения ждать не приходилось, однако инстинкты, выработанные за годы, проведённые в дороге, не притуплялись никогда.

Ночной ветерок струился из окна, нежно гладя кожу. Где-то вдалеке перекликались торговцы, закрывавшие лавки. Далра разобрала что-то о дневной выручке и странных покупателях, искавших просо в лавке гончара. На мелкую байку это вполне тянуло, и сказительница мысленно поставила зарубку: подумать о сюжете, как выпадет спокойный часок.

Ничто, вот буквально ничто не говорило о вторжении в комнату чужого человека. Не было слышно ни скрипа половиц, ни лёгкого дыхания. И тем не менее…

Про себя Далра коротко ругнулась. Вот ведь пришла беда, откуда не ждали! И куда смотрела охрана Бинна?

Женщина сделала вид, будто ворочается во сне, словно бы между делом засунув руку под подушку, где лежал тонкий и длинный стилет. Нащупав рукоять, она резко скатилась с кровати… и замерла, услышав тихий, доброжелательно-ироничный мужской голос:

— А вот этого не надо. Разомнёмся в другой раз, хорошо?

Голос был знаком. И ещё как знаком!

Радостно взвизгнув, Далра вскочила на ноги и бросилась на шею Аштаркаму…

Примерно час спустя сказительница нежилась в бадье с горячей водой, которую, повинуясь едва заметному кивку Аштаркама и громогласным командам Бинна, приволокли в комнату слуги. Аштаркам осторожно массировал своей возлюбленной шею и плечи, а Далра жмурилась от удовольствия. Напряжение постепенно отпускало её, сменяясь блаженной негой. Заметив выражение её лица, Аштаркам усмехнулся:

— Похоже, ты уезжаешь только ради того, чтобы тебя так встречали.

Далра лениво усмехнулась:

— Интересная мысль. Знаешь, возможно, ты прав. Чувствуешь себя такой важной персоной — самые разыскиваемые люди города проникают к тебе, чтобы напроситься на роль личного банщика…

Аштаркам молча передвинул одну руку на макушку Далры и с головой окунул женщину в бадью. Вынырнув, сказительница негодующе фыркнула:

— Эй, ты первый начал! А мне через два часа выступать. С мокрой головой, между прочим. Вот заболею и помру молодой…

— Я тебя высушу, — меланхолично сообщил бывший жрец. Уголки его губ подёргивались от едва сдерживаемого смеха. — А надо будет — вылечу.