Наследство графа Калиостро. Мафия и масоны

Адмирал Нельсон знал, что Бонапарт вот-вот выйдет из порта Тулон, на южном побережье Франции, и отправится… но куда? Это пока было не очень понятно, и Нельсон на всякий случай держался со своей эскадрой близ Гибралтара, готовый двинуться и на север, и на восток. Чтобы заморочить ему голову, Наполеон усиленно распространял слухи, что готовится к нападению на Англию и даже отправил на верную гибель небольшой десант в Ирландию: что великому полководцу до смерти нескольких сот солдат?

На некоторое время противник был введен в заблуждение, и корабли Наполеона, во главе с флагманом, носившим гордое название «Орион», беспрепятственно вышли из порта Тулон.

К тому же ему повезло: как раз в это время в районе Гибралтара разыгралась сильнейшая буря, и Нельсон не заметил выхода в море французской эскадры. Войска Наполеона без особых усилий заняли Мальту.

Мы так понимаем хваленная, не меньше чем флот, британская разведка или спала или была в отпуске на курортах Египта.

Нельсон же в это время скрежетал зубами и ругал уже морскую разведку, которая тоже отдыхала. Оправившись от бури, его эскадра ринулась вслед за французами. Но британского адмирала подвело как раз то, что его корабли были намного быстроходнее французских: правильно рассудив, что после Мальты Наполеон отправится в Египет, Нельсон на всех парусах рванулся в Александрию. По пути матросы видели в тумане какие-то тихоходные суденышки, но сочли их рыбацкими. Не могут же военные корабли ползти с такой смешной скоростью! Примчавшись в Александрию намного раньше Наполеона, Нельсон принялся расспрашивать местных жителей о том, не видели ли они французов. Естественно, ответ был отрицательным. Адмирал пришел к выводу, что Наполеон все-таки нацелился на Константинополь, и погнался за ним вдогонку. Через два дня после его отплытия на горизонте показались паруса неспешных французских кораблей: тише едешь, дальше будешь!

Вы можете в это поверить?

Я могу. По трем причинам.

Причина первая. Британский флот был из рук вон плохим и бестолковым.

Причина вторая. Разведка Британии была еще хуже флота.

Причина третья. Адмиральские таланты Нельсона хороши были только для леди Г амильтон.

А тем временем, 38-тысячная французская армия высадилась на побережье Северной Африки и вошла в крупнейший город Египта Александрию. Вот он, Египет, овеянный славой Александра Македонского!

В то время страной формально управлял турецкий султан, но фактическая власть находилась в руках мамлюков феодальных властителей и военных наемников, которые уже не считали нужным подчиняться Османской империи, пришедшей в полнейший упадок после недавних русско-турецких войн. Основное население Египта составляли феллахи потомки арабов и древних египтян, жившие в ужасающей нищете и почти поголовной неграмотности.

Вот к ним-то и обратился Наполеон. В своем воззвании он заявил, что пришел освободить народ Египта от тирании мамлюкских беев. Он вовсе не собирается подавлять исламскую религию и, честное слово, очень уважает Аллаха, его пророка и Коран.

Свобода, равенство, братство!

21 июля 1798 года, когда солдаты Наполеона уже доплелись до пирамид и воспаленными глазами равнодушно смотрели на их белые громады, раздался клич «Алла!», и огромные полчища мамлюкской конницы вылетели из-за горизонта.

Наконец-то!

Дисциплинированные солдаты мгновенно построились в каре, примкнули штыки к ружьям и стали ждать. Перед строем гарцевал молодцеватый Наполеон:

«Солдаты! Сорок веков смотрят на вас с вершин этих пирамид!»

Удивительно. Еще до появления науки египтологии ошибся всего на четыре века! Вот молодчик!

Ну, как тут опозориться, как ударить в песок лицом!

И не ударили. Солдаты подпустили конницу Мурад-бея на пятьдесят шагов и встретили ее дружным залпом. И еще одним, и еще… Враг искал спасения в бегстве, но его преследовала французская конница, и мало кто из мамлюков уцелел. Остатки их воинства, во главе с опозоренным Мурад-беем, в беспорядке бежали на юг, в Верхний Египет.

Так принято изображать знаменитую «Битву при Пирамидах» в официальной наполеоновской историографии. Храбрые солдаты, гениальный генерал, и вообще, все очень красиво… Но вот, приглядевшись к этой битве повнимательней, замечаешь массу расхождений с общепринятой ее версией.

Во-первых, на самом деле сражение состоялось довольно далеко от пирамид, километрах примерно в пятнадцати.

Во-вторых, нападение мамлюков вовсе не было неожиданным: армии целую ночь стояли друг против друга, и французы вполне были готовы к атаке.

В-третьих, знаменитая речь Наполеона известна, по крайней мере, в двух вариантах… Да какая, собственно, разница? Все равно ее мало кто слышал: как бы Наполеон ни надрывался, уже в сотне метров его голос был почти неразличим.

И наконец, в-четвертых: при рассказе об этой битве обычно умалчивают о постыдном мародерстве, которым после победы занялись французы. Ведь каждый мамлюк, что называется, все свое носил с собой золото, драгоценные камни, роскошное оружие, изукрашенные тюрбаны… То-то пограбили победители!