Наследство племени готов

Виталий нырнул в ванную комнату, предназначенную для гостей, гораздо меньших размеров, чем для домочадцев, ополоснул лицо и руки и появился в гостиной, стараясь принять беспечный вид.

— Уже собралась? — Парень покосился на распухшую сумку сестры. — Видимо, ты решила обосноваться там надолго.

— Сейчас не зима, — парировала Света. — Бери мои пожитки и тащи к себе в машину. Нам еще нужно заехать к тебе.

Гуля в белом переднике, смахнув неизвестно почему набежавшую слезу, сунула в руки девушки большой пластиковый пакет.

— Здесь и блинчики, и котлетки, — приговаривала она, гладя непослушный Светкин ежик. — Потрудитесь на свежем воздухе — есть захочется. А мангала там нет, я по папиным рассказам знаю.

— Ваш дед терпеть не мог шашлыки, — подтвердил Вадим Сергеевич. — Даже не в преклонных годах. Бывало, соберутся у нас с Лилей гости именно на шашлыки, приглашаю его — он неизменно отказывался. А вот отбивные с кровью любил. Спрашивается, где логика?

— Логика есть во всем, порой мы ее не замечаем, — отозвался Громов. — Шашлык пахнет дымом, вероятно, этот запах дед и не любил.

— А вы со Светой любите, — вставил Вадим Сергеевич. — В сарайчике у меня завалялся старый мангал, не то чтобы очень старый — я недавно приобрел современный. Я к тому, что тот мог бы отдать вам.

— Отлично! — Света поднялась на цыпочки и чмокнула отца в щеку. — Ты самый лучший папа на свете.

— Ну, пора. — Виталий подхватил сумку и пакет с едой, взятый у сестры. — Сегодня в гости не приглашаем, но через недельку… Впрочем, как решит моя сестричка. Теперь это ее владения. — Сказав это, он бросил пристальный взгляд на Машу. Она побледнела и судорожно сжимала и разжимала тонкие пальцы, на ногтях которых уже стирался лак, и, обломанные, обкусанные, они выглядели неухоженными. Губы снова посинели, глаза-черносливы, словно превратившись в один большой зрачок, метали молнии, но, кроме него, этого никто не видел. «Я узнаю, кто ты и зачем здесь, — подумал Виталий. — Даже если ты наша сестра, ты здесь с недобрыми намерениями. Это видно невооруженным глазом». — До свидания, Маша, — он шутливо взял под козырек — мысль, что ее придется поцеловать, вызывала тошноту. — Кстати, ты можешь приехать в любой день и помочь нам привести все в порядок. Тем более у тебя склонность к работе на земле.

Девушка едва сдержалась, чтобы не обругать его — он чувствовал это кожей. Как ей удалось справиться с собой?

— Разумеется, я приеду, — процедила она. — Я тоже люблю шашлыки.

— Разумеется, приезжай, — весело ответил детектив. — Знаешь, как в анекдоте: всегда рады третьему.

Света и Вадим Сергеевич захохотали, а Маша, силясь улыбнуться, гримасничала.

— Ну, все. — Света и Вадим сели в машину, предварительно загрузив багажник.

Воронцов помахал рукой. Маша стояла, прислонившись к забору, бледная и злая. Уголки ее небольшого рта подергивались, ресницы трепетали.

Мысленно пообещав выяснить, что ей нужно от его семьи, Виталий нажал педаль газа.

Глава 27

Краснодар, 1944 год

Как и обещал Алексей Павлович, им поверили и все списали на незнание обстановки, приведшее к халатности.

Воронцов подумал, что такое бывает только в сказках, но не в их организации, где требовали строгой отчетности. А еще он подумал, что Курилин, большой проныра и ловкач, подмаслил кого нужно, может, обещал половину сокровищ, и дело о черном чемодане спокойно похоронили. Годлевскую выпустили из тюрьмы, где она провела всего два месяца, Боголепов и Куропаткин отделались выговорами — и жизнь потекла своим чередом, как бурная горная речка, смывая воспоминания о людях, которые рисковали жизнью, чтобы спасти сокровища готов.

Глава 28

Белогорск, наши дни

Старый дедовский дом, вопреки мнению Виталия, показался Светлане сказочным жильем. Она всего один раз в жизни была здесь, когда-то очень давно, и все вызывало у девушки восхищение: и огромные жирные сорняки, ставшие еще наглее и упитаннее после их последнего посещения, и полусгнившая лестница, и почерневшая, пусть и двухэтажная, избушка с протекавшей крышей. Туалет одиноким скворечником стоял чуть поодаль от дома. В двух шагах от него таким же скворечником красовался летний душ.