Наследство племени готов

Когда-то она попросила его свозить ее за город, в охотничий деревянный домик, где вместо электричества были такие же керосиновые лампы, которые они так и не зажгли. Рыбу молодые тоже не поймали. Они постоянно целовались, а с заходом солнца отправились в дом и занялись любовью. Господи, как это было давно!

— Думаешь о своей девушке? — Света, как всегда, поражала чуткостью. — Знаешь, мне нравилась Надежда. Может быть, ты зря с ней расстался?

— Она заслуживает лучшего. — Громову не хотелось говорить на эту тему. — А твои патлатые друзья? Ты не позвонишь им, не похвастаешься новым жильем?

Она покачала головой:

— Нет. Сейчас я открою тебе одну тайну, о которой не знает даже отец. Однажды в байкерском клубе я выпила текилу и будто сошла с ума. — Даже при слабом свете керосинки он видел, что она сделалась пунцовой. — А потом… потом случилось ужасное. Я переспала с девушкой, Виталя! Самое паршивое, что я все проделывала в сознании и испытывала все ощущения, но ничего не могла предотвратить, да и не хотела. На следующий день ко мне пришла эта девушка, пришла в институт, сказала, что влюбилась в меня без памяти и что любовь между женщинами — это обычное дело. У нас консервативная страна, а в Европе лесбиянки даже в почете. Впрочем, какое это имеет значение, если две девушки любят друг друга? Ее слова показались мне не лишенными смысла, и я отправилась с ней в гостиницу. С тех пор я не интересуюсь мужчинами, Виталя. — Она вздохнула. — У меня есть Тамара, о которой папа не имеет ни малейшего представления, а патлатые байкеры — просто прикрытие. Когда мы приведем в порядок дом, Тамара будет жить со мной. Мне не будет ни скучно, ни страшно, уверяю тебя. Только вот не знаю, как сказать об этом отцу. Он меня не поймет.

Громов заскрипел зубами и хрустнул пальцами, в миллионный раз обругав себя за привычку.

Такого от Светы он не ожидал. Так вот откуда мужская стрижка, мужиковатая одежда, походка как у мужчины? Дружба с байкерами, катание на байке, а не на легкой женской «Тойоте Камри», которую отец подарил ей на восемнадцатилетие.

Вероятно, все чувства отразились на его лице, и Света, заметив это, бросила с обидой:

— Вот ты меня тоже осуждаешь.

— Знаешь, когда-то я задумывался над темой гомосексуалистов и лесбиянок, — отозвался молодой человек, — и пришел к выводу, что это не мое дело. Пусть только они не вербуют в свои ряды тех, кто способен жить нормально.

Она расхохоталась:

— Мы с Тамарой никого не вербуем, даже наоборот, шифруемся. А ты можешь спать спокойно, мой двоюродный братик. Я читала множество историй, когда двоюродные брат с сестрой занимаются интимом. Нам с тобой это не грозит.

— Аж камень упал с души, — шутливо брякнул Виталий. — Ладно, давай застелем постели. Где-то у деда должны быть комплекты чистого белья.

Комплекты нашлись в шкафу, упакованные, как и говорил Вадим Сергеевич, в полиэтилен, ни разу не пользованные, и Света выбрала себе белье с огромными розами.

— Какое красивое! — восхитилась она. — Наш дед был, видимо, аскетом, если постоянно спал на рваных простынях, игнорируя новые и прекрасные.

— Его дело. — Виталий взял себе обычный комплект белого белья. Он всегда любил все однотонное. — Хорошо, что в этом загородном поселке проведено электричество. Дядя Вадим подарил деду два телевизора, по одному на этаж, но не знаю, пользовался ли Сергей Лаврентьевич хотя бы одним.

— Вот уж чего не знаю — того не знаю. — Света расхохоталась. — Мне, например, тоже неохота смотреть телик. Лучше немного почитаю. А ты можешь пощелкать каналы. Ну, спокойной ночи.

Она чмокнула его в щеку, и Громов по скрипучей лестнице, казалось, грозившей развалиться, осторожно поднялся на второй этаж.

В этой комнате, кроме небольшой кровати, старого шатавшегося стола и такого же ветхого стула, ничего не было. Телевизор, примостившийся на тумбочке, не отличавшейся возрастом от другой мебели, казался инородным телом. С потолка на проводе спускалась обычная лампочка.

Да, Светка права, дед определенно был аскетом.

Удобно устроившись на кровати, Виталий потянулся за пультом и включил телевизор. На его удивление, он показывал, но изображение оставляло желать лучшего. Местная антенна работала плохо, и Громов подумал о тарелке. Нужно приобрести ее завтра. Завтра…

Завтра полно дел. Тарелка — это ерунда. Кроме того, надо последить за сестричкой Машей и навестить Колю. И еще, еще… Что еще было необходимо завтра — эта мысль уже не высветилась в затуманенных мозгах Виталия. Пульт мягко выпал из его ослабевших рук, и детектив провалился в сон.

Виталий проснулся оттого, что кто-то сильно тряс его за плечо. С трудом разлепив веки, он увидел в свете полной луны Светлану в белой ночной рубашке. Озаренная серебристым светом, она напоминала привидение. Лицо, мраморное, искаженное ужасом, заставило его вздрогнуть.

— Что случилось, Света? — Он приподнялся на локте, заглядывая ей в глаза, расширенные от страха. — Почему ты не спишь?

— Спишь? — Ее руки дрожали, голос срывался. — Как можно уснуть? Виталик, в этом доме кто-то есть.

Громов заморгал, стараясь прогнать сон: