Наследство в глухой провинции

И вдруг, пусть и на короткое время, я оказалась не у дел. Носиться по стране и за её пределами, встречаться с поставщиками и покупателями я пока не могла, вот тут-то меня и накрыло!

Одно плохо: мои чувства не только вышли из-под ежедневного контроля, но и стали вытворять что попало. Ничего я с собой не могла поделать, сидя в его новенькой иномарке. Оставалось только флиртовать.

– Подарок брата, – заметил Фёдор Михайлович.

– Что вы сказали? – встрепенулась я.

К счастью, супермент читает не все мои мысли.

– Мой брат, говорю, заведует факультетом в американском штате Массачусетс. Он уже много лет пытается загладить передо мной воображаемую вину и думает, что я никак не могу его простить. А я уже давно забыл… Теперь, случайно, вы не подумали, где моя жена?

Я начала в нем разочаровываться: чуть было не решила, будто он такой уж бравый чтец моих мыслей.

– Какое мне дело до вашей жены? – надо сказать, довольно грубо ответила я, но Михайловский не обратил на реплику из зала никакого внимания.

– Отвечаю: вышла замуж за моего брата и живёт там же, в Америке.

Постойте, о чём это он говорит: жена Фёдора Михайловича вышла замуж за его брата?!

– Может, я чего-то не поняла. Вот эта машина – плата за вашу жену?

Он расхохотался и с одобрением посмотрел на меня, будто я сказала не глупость, а очень удачно пошутила.

– С паршивой овцы хоть шерсти клок! Я был ещё слишком молод и не знал, когда любовники ссорятся – не путайся под ногами! Брат уехал в Америку, а его девушка назло вышла замуж за младшего брата. Старший брат не знал об этом и прислал ей вызов. Как и всякая любящая женщина, она всё бросила и помчалась на зов любимого…

– Бросила вас и свою дочь?

– Что значит – бросила? Просто дочь я ей не дал, а судиться со мной Алле – так её зовут – было некогда. Теперь у неё, вернее, у них уже трое своих детей, а мне осталась Валерия.

– Оригинально, брат увел у вас жену…

– Если уж на то пошло, то я первый начал.

– И вы на него нисколько не сердитесь?

– Лариса Сергеевна, я ожидал от вас совсем другой реакции.

– Интересно какой?

– Пожалели бы: бедный, несчастный, один воспитывал дочь…

– «А он не сделался поэтом, не умер, не сошел с ума», – процитировала я из «Евгения Онегина». – Жалеть-то вас не за что, хорошую дочь вырастили. Так что могу лишь похвалить.

– Лариса Сергеевна, вы меня удивляете.

– А вы мне напомнили анекдот: «Что ты не спросишь, как я живу?» – «Как ты живёшь?» – «Ой, и не спрашивай!»

Он хохотнул.

– Значит, вы считаете меня человеком благополучным?

– Вполне. Вы же любите свою работу? Можете не отвечать, это и так видно. У вас хорошая любящая дочь…

– Валерка вам понравилась?

– Понравилась.

– Вы ей тоже. До сих пор я не мог ей угодить.

– Имеете в виду, что она регулярно отвергает кандидаток в мачехи?

– Язычок у вас, Лариса Сергеевна… А можно задать вам вопрос интимного характера?

– Ого!.. Ну хорошо, задавайте.

– У вас есть любимый мужчина?

– Опять как в анекдоте: вы хотите поставить нас в тупик своими вопросами, а мы поставим вас в тупик своими ответами… Вам-то это зачем знать?

– Собираюсь за вами приударить.

– И боитесь рискнуть. Хотите непременно наверняка?

И хотя я шутила, но сердце от его слов дрогнуло. Михайловский слегка поерзал на сиденье.

– Что, уже начали таять? – поинтересовалась я.

Фёдор Михайлович недоуменно глянул на меня.

– Разве вас никто не называл айсбергом?

– Не-ет.

– А вот на меня вы произвели впечатление огромного куска льда.

– М-да. – Он прочистил горло. – Думаете, в своих стараниях сдерживать эмоции я перебарщиваю?

– Думаю, всё обстоит именно так.

– Одна подследственная назвала меня холодильником в мундире. Я считал, со зла.

– Она вам польстила. Всё-таки холодильник куда совершеннее айсберга.

Мы уже проехали большую часть пути, когда майор, в очередной раз глянув в зеркало, возмутился:

– Ты посмотри, какие наглые! Едут за нами не скрываясь.

– Считаете, следят?

– Естественно. Не просто следят, сопровождают. Контролируют каждый шаг. Тот самый черный «форд». Интересно, что им от вас нужно?

– Может, хотят узнать, что нужно было от меня Далматову?

Сказала и спохватилась, но было уже поздно.

– Так, – сказал Михайловский, сбавляя скорость и останавливаясь у обочины. – А теперь, пожалуйста, всё сначала и по-честному.

Я проводила взглядом «форд», нехотя проехавший мимо, и тяжело вздохнула.

– Сама хотела бы знать, с чего всё началось. За теткин дом мне отвалили десять тысяч долларов, хотя он не стоит и половины этого. Понятно, я имею в виду цены на недвижимость в ваших краях. Будь такой у нас, даже на окраине города, стоил бы раз в пять дороже. Да еще с таким огромным участком.

Фёдор Михайлович облокотился о руль, подперев голову рукой.

– Они предложили вам купить дом за такую цену?!

Мне ничего не оставалось, как сказать правду.

– Не только предложили, но и деньги сразу отдали. Чтобы я не передумала.

– Это становится интересным. – Он в задумчивости побарабанил по рулю. – А с теми, из «форда», как встретились? Только без сказок про бескорыстие.

– Они следили за моим домом. В бинокль. Я это заметила, ну и подошла…

– И страшно гордились своей храбростью, глупая девчонка!