Наследство в глухой провинции

Но зато люстра осветила все уголки большой комнаты и помогла мне побороть неизвестно откуда взявшийся страх. Меня просто затрясло при известии о том, что Лида до сих пор не вернулась. Первое впечатление от знакомства с соседкой говорило: это женщина, горячо приверженная домашнему очагу, и она не может отсутствовать дома просто так, без веской причины. Больше суток!

Я забралась с ногами в кресло и стала ждать. Время текло медленно, словно прежде оно было заморожено, а теперь нехотя таяло при температуре чуть выше нуля. И мне стало холодно. Не помогал даже плед, которым я укуталась. Моя физическая оболочка, казалось, стала открытой для всех отрицательных биополей Костромино.

Словом, мистическое настроение так плотно окутало меня, что, когда раздался стук в дверь, я от страха едва не свалилась с кресла. Пошла открывать дверь, мимоходом взглянув на часы – половина третьего. Прошло два часа после ухода Федора.

Он вошел, тяжело ступая. Заметил плед и удивленно поинтересовался:

– Ты замерзла?

– Что-то морозит. Нехорошее предчувствие.

– Предчувствие тебя не обманывает, – поморщился он. – От новостей, которые преподносит нам этот маленький поселок, впору заледенеть…

– Что с Лидой?

– Мертва.

– Боже! Что с ней случилось? Сердце прихватило? Автомобильная авария?

– Ее задушили.

Меня опять стало лихорадить. Я обняла себя за плечи и почувствовала, как стучат зубы и холод подступает к самому сердцу: это я во всём виновата! Если бы я делала так, как собиралась: не подбирала попутчиков, быстро оформила наследство, не стала бы толкать Фёдора на возобновление расследования, Лида была бы жива…

Наверное, я сказала это вслух, потому что Федор успокаивающе погладил меня по плечу:

– Не надо, не растравляй себя понапрасну! Нет в этом твоей вины. Лидия Тимофеевна видела преступника…

– Какого преступника? – закричала я. – Ты же сам говорил, что тетя Липа просто утонула. Вы это дело давно закрыли!

– У нас тоже случаются ошибки, – пробурчал Фёдор мрачно. – Ни с чем смерть твоей тётки не связывали. Думали, что её некому было убивать. Тем более что она вообще была особой неприкосновенной – любовью самого Александра Бойко!

– Он тоже не знает, что её убили?

– Это мне неизвестно.

– Но ведь Костромино всего лишь небольшой поселок, не город, того, кто прикидывался тёткиным ухажёром, наверняка видела куча людей!

– Может, видели, а может, и нет. Мало ли… Может, он приезжал откуда-нибудь из Двинцева и выходил из машины только здесь, перед тёткиным домом. Он думал, что соседка не представляет никакой опасности. А может, и не знал, что она его видела…

– Я тебя, между прочим, наняла детективом.

– И я дал согласие?

– Как честный человек, ты должен его дать.

– А ты, как честная женщина, тоже должна… – Он вроде даже потупился, притворщик!

– Тоже должна дать, – подсказала я.

– Лариса Сергеевна, вы меня удивляете.

Теперь пришла пора мне покраснеть, что я и сделала.

– Не думал я, что фоторобот, сделанный с помощью твоей соседки – нам ведь для этого пришлось везти её в Ивлев, – станет для неё смертельным занятием.

– А откуда вообще преступник об этом узнал?

– Вот и я думаю, что в костроминской милиции у них имеется некто…

– Думаешь, этот человек из сотни Далматова?

– Пока делать такие выводы рано.

– Но купил же у меня сотник дом.

– Хочет, чтобы ты здесь не задерживалась.

– Кому я мешаю? Я же никого не знаю…

– Кроме начальника местного угрозыска, – усмехнулся Михайловский. – Надеюсь, ты никому не хвасталась, что предложила мне работу частного сыщика?

Фёдор проницательно посмотрел на меня, но я устояла, не отвела взгляд, хотя была виновата, что называется, по полной программе. Герман предложил отвезти меня к сотнику до того, как я призналась ему в начатом расследовании. Кто-то видел, как Фёдор с Валерией приезжали ко мне в первый раз, вот и решили поторопить события.

– Послушай, но тогда в моём отъезде может быть заинтересован лишь человек, у которого рыльце в пушку.

– Аналитик ты мой! – Фёдор на мгновение обнял меня, но тут же отпустил – видно, какая-то мысль не давала ему покоя, а он не умел отстраняться от работы ни в какое время суток. – Разве ты не нанимала для таких дел одного нашего общего знакомого?

– Между прочим, этот знакомый ничего на моё предложение так и не сказал.

– И тем не менее. Кое-какие шаги он уже предпринял…

– Погоди, – я почувствовала, как сама погружаюсь всё глубже в эти размышления, – почему всё-таки Лида сразу домой не пошла?

– Скорее всего ей не дали пойти. Старушка нищенка видела, как в машину садилась женщина, поддерживаемая под руку мужчиной, но опознать его не сможет, зрение плохое. Увидела только длинный плащ и шляпу.

– И какая была машина – не знает.

– Ты права. Для неё все автомобили – нечто движущееся на колесах.

Теперь Фёдор сидел в кресле, а я ходила по комнате туда-сюда, пока он не поймал меня за руку и не усадил рядом. А я как раз думала о том, что если бы он не повёз Лиду в милицию… Идиотская привычка прикидывать, что да как, когда уже ничего нельзя исправить! Папа сказал бы: снявши голову, по волосам не плачут…