Наследство в глухой провинции

– Что значит, долго? Между прочим, я только вчера… получил свободу. В смысле, возможность распоряжаться собой и безбедно жить.

– И тут же залезли в криминал, – ехидно заметила я. – Киднепинг с угрозой применения оружия. Если вы попадетесь, мало не покажется.

– Ишь, какие слова вы знаете, милая Ларочка! Хотите сказать, что я вас украл? Кто этому поверит! Вы просто сбежали со своим любовником от опостылевшего мента. Решили уехать с ним к себе домой. С родителями познакомить. На улицу… – Он без запинки назвал мой домашний адрес.

– Что? Откуда вы знаете, где я живу?!

– Переписал ваши данные из гостиничной карточки – у меня администратор знакомый.

– Но зачем? Вы уже тогда знали…

Этот мерзавец сплел вокруг меня целую паутину! Неужели только для того, чтобы я могла вывезти его отсюда на своей машине?

– Нет, я сделал это до недавних печальных событий. На всякий случай. Как говорится, знания за плечами не носить. И скажите, что я непредусмотрителен! Ведь прятался я как нарочно в сторожке, которая всего в пятистах метрах от места вашего пикничка. Услышал голоса и решил прогуляться, посмотреть, что из этой ситуации можно извлечь. А тут увидел вас, Лариса Сергеевна. И сразу понял: это судьба. Шанс, которым грех не воспользоваться! Как говорится, со счастьем на клад набредешь, а без счастья и гриба не найдёшь… Нет-нет, Ларисонька! – Он заметил, что я вывожу машину на трассу, которая вела прочь из города Ивлева в знакомом южном направлении, и энергично запротестовал: – Куда же это я двинусь без вещей, без денег…

– Хотите себе что-нибудь купить из одежды? – попробовала догадаться я.

– Зачем же мне в Ивлеве светиться? Этак мы с вами отсюда уехать не сможем. Давайте сворачивайте направо и подъедьте к автовокзалу, а точнее, к камерам хранения.

Всё это Герман говорил мне, присев на пол машины и укрывшись сиденьем и моей дорожной сумкой.

– Сверните в эту улочку. Теперь приткнитесь где-нибудь сбоку. Ключ из замка зажигания выньте и дайте мне. Нет, документы, деньги оставьте на сиденье – так мне будет спокойнее. Теперь слушайте внимательно. В здании вокзала есть автоматическая камера хранения. Ячейка оплачена до завтрашнего утра, так что никаких вопросов не должно возникнуть. Вот вам ключик. Отомкнете дверцу ячейки номер двадцать три, возьмете сумочку и бегом назад. Постарайтесь о полиции не думать. Она у нас медлительная, неповоротливая. Если я замечу, что вас кто-то сопровождает, прыгну за руль, только меня и видели. А вы останетесь без машины, без документов, без денег… Разве вам домой не хочется?

Он и сам понимал, что в его руках не так уж много аргументов, потому шёл ва-банк. Ведь по большому счету ничего не мешало мне и вправду обратиться к какому-нибудь полицейскому.

Возможно, будь это единственное мое приключение, я бы так и поступила. Но сейчас я чувствовала безмерную усталость. Мой ум завис, как перегруженный компьютер, и уже бесполезно было нажимать на кнопки, можно было только перезагрузить.

То есть я хотела домой. И только домой. Может, я не выглядела сейчас взрослой женщиной и позволяла событиям тащить меня за собой, как капризного ребенка, но мне было всё равно.

Я проделала то, что нужно. Вытащила из ячейки сумку – надо сказать, довольно тяжелую – и, согнувшись в три погибели, дотащила её до машины. Благо поставила ту неподалеку.

– Что у вас тут, золотые слитки?

– Почти.

Герман заметно повеселел и теперь смотрел на меня прямо-таки благодушно.

От собственной покладистости, по большому счету мне несвойственной, ужасно захотелось позлить этого самоуверенного типа, и я сказала:

– Строите вы из себя супермена. Под каким-то надуманным предлогом заставили меня таскать вашу сумку… Ну от кого, интересно знать, вы можете скрываться?

– Так от своих бывших братьев-казаков.

Глава двадцатая

Теперь я окончательно смирилась с тем, что мне против воли приходится уезжать отсюда раньше, чем собиралась. Отчего-то я была не слишком расстроена, что говорит… О чем бы это ни говорило, а замуж мне, как видно, пока рановато. Серьезности нет во мне для хорошей семейной жизни. Так меня к криминалу и тянет. С некоторых пор.

После того как Герман заполучил свою сумку, он стал особенно напряженно смотреть на дорогу. Как я поняла, высматривал, нет ли за нами хвоста.

Первое время он ещё шипел мне в ухо:

– Без глупостей, у меня палец на спусковом крючке.

– Пляшет, – подсказала я.

– Кто? – удивился он.

– Надо говорить, что палец у вас на курке пляшет, мол, вы так злы, что едва сдерживаете себя, чтобы не спустить курок.

– Что это вы мне рассказываете? – с подозрением спросил он.

– Вестерны надо читать, – вздохнула я, – такие книжки про ковбоев.

– Я знаю, что такое вестерны, – раздраженно пробурчал он, – но они мне не нравятся.

– А какая литература вам нравится? – спросила я не без задней мысли; отчего-то была уверена, что ни одной фамилии писателя он назвать не сможет.