Наследуемый признак (СИ)

И только после он понял, какую ошибку совершил. Кто угодно мог оказаться шпионом старика. Кто угодно мог работать на самого страшного террориста мира. И они приехали сюда не для того, чтобы взрывать людей или начать эпидемию.

Они пришли за ним. За Тимоти Джексоном Дрейком. Чтобы вернуть его в святая святых Лиги теней и скормить своему лидеру.

Одна мысль об этом вызвала у него очередную паническую атаку, так что Тим сел на пол прямо посреди аэропорта, закрыв голову руками, и поднялся только когда кто-то попытался схватить его за руку. Охрана что-то кричала ему, но Тим их не слушал. Он снова скрылся среди людей, задыхаясь от ужаса и надеясь, что он успеет сесть в самолёт до того, как его поймают.

***

Так и вышло. Уже сев в самолёт, Тим разрывался мысленно между предположением, что кто-то из экипажа или пассажиров может состоять в Лиге теней и выбрать этот рейс из-за него, и пониманием, что просто сходит с ума от паранойи.

Он был слишком напуган, чтобы мыслить рационально. Ему нужно была помощь, и он надеялся, что получит её, как только окажется дома.

Он окажется рядом с женой и лучшим другом. Позвонит Уэйну. Найдёт родственников Джейсона Тодда. И начнёт искать способ обезопасить своих близких. И только тогда, может быть, он сможет позволить себе немного успокоиться. Перестать просыпаться в холодном поту и прятаться от мира, живя с уверенностью, что любой незнакомец может оказаться предателем.

Пока же у него постоянно дрожали руки и периодически хотелось кричать. Он сдерживался. Только улыбался устало, когда стюардесса спрашивала его, всё ли хорошо, и постоянно пил воду.

Америка и Готэм были всё ближе. Стефани и Коннер были всё ближе. Осознание этого успокаивало и пугало одновременно. И всё же ему становилось легче. Он удалялся от жуткой крепости, а чем дальше от неё, тем дальше от безумного старика, выпивающего жизнь из провинившихся подчинённых.

========== Часть 3 ==========

Перелёт был долгим и мучительным. Тревожным. Тим нервничал, ему то и дело казалось, что вода или еда отравлены, и он боялся, что так и не долетит до дома. Паранойя нарастала, и с каждым часом ему становилось всё хуже и хуже. Он нервничал, сжимал пальцами подлокотники сиденья и постоянно смотрел в окно.

Он ждал, когда из-за облаков покажется Готэм, стремительно растущий ввысь, тянущийся к небу и звёздам.

Готэм был домом. Дом приносил облегчение. Тим ждал этого слишком долго.

***

Коннер Кент ждал его у самого выхода из таможенной зоны. Он надел ярко-красную рубашку к джинсам и ковбойской шляпе, и Тим заметил его ещё до того, как миновал стеклянные двери.

Эта красная рубашка напомнила ему, что он дома, а значит, в безопасности. Сейчас он встретится со старым другом, с лучшим другом, с боевым товарищем, человеком, который прошёл с ним плечом к плечу войну. И вместе они обязательно справятся.

Коннер раскачивался взад-вперёд, перекатываясь с носка на каблук и обратно, и тянул шею вверх, пытаясь высмотреть в толпе прибывших Тима. Тим поправил сумку на плече и попытался поймать его взгляд, но Коннер не узнал его издалека. Поначалу Тим удивился, но вспомнил, что больше не похож на себя. Он нерешительно поднял руку и помахал, но Коннер не заметил его и тогда.

Только когда Тим подошёл настолько, что Коннер смог рассмотреть его манеру двигаться и лицо, Кент удивлённо приоткрыл рот и двинулся вперёд. Тим прибавил шагу, спрятав в карманы руки, чтобы не было видно, как они дрожат.

— Даже не знаю, с чего начать задавать вопросы, дружище, — Коннер не стал здороваться, а просто хлопнул его по плечу. Тим пошатнулся, сам удивившись, как не смог выдержать такое лёгкое проявление расположения.

— Ты поседел. И бороду отрастил, — Коннер отнял у него сумку и кивнул в сторону выхода из аэропорта. — Что это ты вдруг?

— Это, — Тим нервно покусал губы. — Не та тема, которую нужно обсуждать в таком людном месте, — он нащупал в кармане куртки какую-то обёртку от конфеты, и теперь нервно крутил её в руках, сворачивая и разворачивая, отрывая от неё мелкие кусочки. — Отвези меня домой, и я вам всё расскажу, — он вдруг осознал, что боится смотреть на Коннера. Правда, преодолев странный и неуместный страх, он поднял взгляд. Кент, казалось, по-прежнему лучился дружелюбием и оптимизмом, но Тим знал его слишком хорошо, чтобы не заметить его беспокойство. Когда Коннер начинал нервничать, у него темнели глаза.

— Как скажешь, дружище, — наконец сказал он, поправив шляпу. — Думаю, правда, когда ты домой приедешь, тебе уже не до рассказов будет.

У Тима засосало под ложечкой. Он почувствовал, как в горле острым осколком застряла тревога.

— В… в каком смысле? — переспросил он, чувствуя, как голос становится тоньше.

Коннер обернулся и посмотрел на него серьёзно. Как тогда на войне, когда в Тима попал осколок снаряда. Он будто хотел спросить: «Дружище, да что с тобой приключилось?», но не осмеливался, или просто решил не спрашивать, потому что знал ответ Тима заранее.

Коннер вздохнул полной грудью, поймал Тима за локоть, чтобы потянуть в нужном направлении, и улыбнулся: