Наследуемый признак (СИ)

— Было бы невыразимо ужасно, если бы я не успел, и мы лишились твоей приземлённости, Тим. Ты и твой чистый ум и сейчас способны мыслить трезво, — он изобразил что-то, похожее на улыбку. — Я не заставлю тебя принимать решение сейчас. Но я буду настаивать, что ты с женой и ребёнком должен переехать ко мне как можно скорее. Чтобы вы постоянно находились под защитой.

— Не уверен, что это… — начал Тим и запнулся. Может, Брюс был прав. Тим прекрасно понимал, что не может защитить жену и дочь, что слишком сломлен сейчас. Ему понадобится помощь. Она ему уже нужна.

— Нам бы не хотелось вас стеснять, мистер Уэйн, — наконец выдавил он. Брюс тихо фыркнул и покачал головой:

— Во-первых, думаю, вы оба уже можете называть меня просто «Брюс». А во-вторых, мой особняк огромен и почти безлюден уже долгие годы. Я буду рад, если он немного оживёт.

— Ну, — Тим улыбнулся. — Дело за малым: уговорить Стефани переехать.

— У меня есть секретное оружие, которое сможет её убедить, — Брюс вдруг снова начал превращаться в того, другого Брюса Уэйна, который блистал на вечеринках и обложках глянцевых журналов. Он резко перестал быть охотником на вампиров и стал завиднейшим холостяком Готэма. — Мой дворецкий, знаешь ли, прекрасно умеет убеждать.

— Это мы ещё посмотрим, — Тим тоже тихо фыркнул. Робин вдруг разжала пальчики, выпуская его руку, немного повозилась в своём одеяльце и задремала. Тим замер, снова взглянув на неё и не сумев отвести взгляд, тихо шепнул:

— Подумать только, я мог всё это пропустить, — и покачал головой. Брюс вдруг поднялся, шагнул к нему и легко хлопнул по плечу:

— Главное, что не пропустил, — сказал он и замолчал. Открылась дверь в кабинет и к ним заглянула Стефани. Она удивлённо моргнула и зашептала:

— Вы, дурни, что, не догадались её в детскую отнести? У неё, между прочим, кроватка есть, — она зашла в кабинет и шагнула к Тиму, но остановилась и умилённо склонила голову набок: — Господи, это так мило. Может, мне на тебя повесить заботу о ней? Всю-всю?

Тим поднялся, всё ещё бережно держа на руках дочку.

— Сама же отнимешь её у меня через час, — ехидно шепнул он, перегнулся через стол и поцеловал жену в кончик носа, как целовал её, когда они только вернулись с войны. — Но можешь попробовать. Брюс очень хочет с тобой побеседовать.

— А я хотела дочь покормить, — Стефани всё-таки забрала у него из рук увесистый свёрток. — Но раз она так хорошо спит, я, пожалуй, отнесу её в детскую, — она улыбнулась и посмотрела на Брюса. — Вы можете составить мне компанию, мистер Уэйн.

— С удовольствием, — Уэйн приобнял её за плечи, и вместе они вышли из кабинета.

Тим сделал шумный, глубокий вдох, потёр лицо руками и тоже вышел. Пока Брюс пытался убедить Стефани переехать в семейный особняк Уэйнов, Тим мог поговорить с Коннером.

Если, конечно, Коннер захочет с ним говорить.

Кент нашёлся на кухне. Он сидел перед чашкой кофе, подперев щёку рукой и тупо уставившись перед собой. Тим знал этот взгляд. Так бывало, когда Коннер не понимал, как будет жить дальше — такое случалось не часто, и каждый раз пугало Тима до дрожи в коленях.

— Эй, — Тим всё же заставил себя зайти на кухню и сесть за стол прямо напротив друга. — Хочешь поговорить?

— Не знаю. Не уверен, — Коннер закрыл и открыл глаза, смаргивая оцепенение, посмотрел сначала на Тима, окинул взглядом кухню, снова глянул Тима. Он откинулся назад, опершись о спинку стула, взял кружку за ручку, но так её и не поднял.

— Дружище, я… — Тим сложил руки на столе, сцепил их в замок и сжал пальцы с такой силой, будто собирался сам себе переломать кости. — Я не знал, что всё так обернётся. Если бы… если бы я знал, что он убьёт Тану, если бы… Я бы остался. Пусть бы он убил меня, — он нервно поджал губы и помолчал, боясь смотреть Коннеру в глаза. — Если бы я знал, я бы никогда не подверг Тану такой опасности, — тихо добавил он, поднял взгляд и стал ждать.

Когда они были на войне, Коннер часто выступал оптимистичной составляющей их тандема. Он находил положительные стороны в чём угодно, и когда Тим говорил: «Ну, всё, теперь мы точно умрём», Коннер отвечал: «Всё будет в порядке, дружище», и отдавал ему запасные патроны. Но сейчас его способности видеть светлые стороны не хватало.

— О чём ты говоришь, Тим? — наконец ответил ему Коннер. Он не вздрогнул, не попытался встать или сжать кулаки, и говорил очень спокойно, разве что лишь слегка удивлённо. — Что за чушь ты несёшь? Ты думаешь, потерять боевого товарища легче, чем потерять жену? Как ты вообще до этого додумался, Тим?

Он должен был винить Тима в смерти своей жены, но не винил.

— Прости, я просто, — Тим сгорбился и опустил взгляд. — Я просто хотел сказать тебе, что если кто-то и виновен в её смерти, то это я. Я притащил его сюда. И ответственность на мне…

— Прекрати немедленно, или я тебе вмажу, Люций Ворен, — Коннер вскинул кулак и погрозил им. — Никто из нас не виновен в её смерти. Чувство вины сейчас явно не лучшее, что мы можем испытывать, — он вздохнул. — Тана бы этого не хотела.

Тим облизнул губы и тихо вздохнул.

— Думаю… думаю, ты прав.