Наследуемый признак (СИ)

Тим всю дорогу старался не думать о том, что в смерти Таны виновен не Ра’с аль Гул, а он. Тот, кто сбежал от старика, и за кем Ра’с последовал через океаны и сушу. Интересно, понимал ли это Коннер? Понимал ли он, что мстить должен не Ра’су, а Тиму? Злится ли на него? Разрушит ли это их дружбу, закалённую войной и временем?

Тиму было страшно, но он весь месяц и так боялся. Просто сейчас этот страх был иным — он отдавал болезненной горечью.

— Вас выписали, — Коннер попытался улыбнуться, когда Тим помог Стефани, прижимающей к груди Робин, вылезти из машины. — Как здорово, — он потрепал Стефани по волосам, а потом погладил пальцем младенца по щеке. Тим неуверенно переступил с ноги на ногу, опустив взгляд.

Коннер заметил его неуверенность, поднял голову и окинул Тима взглядом. Тим зажмурился, готовясь к любым обвинениям.

Тем удивительнее было, когда Коннер вдруг крепко обнял его так сильно, что, кажется, хрустнули рёбра. Тим с удивлением открыл глаза и нерешительно обнял друга в ответ.

— Рад, что ты в порядке, дружище, — выдохнул Коннер. Потом он отстранился и схватил Тима за голову, ощупывая череп. — Какое счастье, что они не успели ничего с тобой сделать. Я бы разочаровался в мире, лишись мы ещё и тебя с твоим мега-мозгом, — он покачал головой. Тим сделал глубокий вдох и решился спросить:

— Я-то в порядке, а как ты, Кон? — он видел, как этот вопрос снова превращает его лучшего друга в полупрозрачную тень. Коннер ссутулился и покачал головой.

— Мне всё ещё кажется, что она просто заснула. Даже когда её увезли в морг, я не мог смириться, — он поджал губы. — Почему она? Почему не я? Почему он выбрал именно её? Она слабее, чем я, она старше, она… — он запнулся. Брюс положил руку ему на плечо.

— Просто ему хотелось ранить сильнее, — он взглянул на Тима, и Тим вдруг понял, что Ра’с хотел ранить не Коннера. Он хотел заставить Тима сходить с ума от чувства вины. Чтобы Тим, запертый в сумасшедшем доме, снова и снова вспоминал, сколько бед он принёс тем, кого любил. Что это он, а не Ра’с, отнял у жены дочь, а у лучшего друга — любимую женщину.

Ра’с аль Гул знал его слабые места, и расставил столько ловушек, что Тим бы никогда не выбрался. Он бы погряз, убеждённый в собственном безумии, и остался в доме скорби навсегда.

Старик не хотел, чтобы его остановили — и искал способы уничтожить тех, кто мог бы ему противостоять.

— Мы не будем говорить о нём здесь и сейчас, — Стефани вдруг вручила Тиму завёрнутую в одеяло дочку, а сама схватила Коннера за локоть и повела к дому: — Вы поговорите о том, о сём, а мы с Коннером обсудим более важные дела. Договорились? — и, не дожидаясь ответа, она скрылась в доме, утащив Коннера с собой.

— А она права, — произнёс Брюс. Помрачнев, он опустил взгляд, будто его очень заинтересовали собственные ботинки.

Тим осторожно держал в руках Робин, боясь разбудить своим громким дыханием или голосом. Она была такой маленькой и хрупкой. Он обязан был её защитить от опасности, которой сам подверг.

Но для этого ему нужно было знать больше, чем только одну часть истории. Он вскинул голову и нахмурился, глядя на Брюса и пытаясь понять, что скрывает этот человек и откуда столько знает о Ра’с аль Гуле. А потом кивнул и тихо ответил:

— Да. Она права. Нам нужно поговорить, — он развернулся и неспешно, чтобы не разбудить малышку, поднялся на крыльцо. В доме у него был небольшой кабинет, там можно было обсудить всё спокойно.

В кабинете стояло несколько забитых книжных шкафов, стол с печатной машинкой и стопкой чистой бумаги, и пара кресел. До того, как Тим уехал писать биографию Ра’с аль Гула, они со Стефани проводили в кабинете по несколько часов в день. Тим садился за работу и печатал, выстукивая на машинке неровные ритмы, а Стефани садилась в кресло, поджав ноги, и занималась чем-то своим — вязала, читала или собирала бумажные фигурки. Иногда Тим зачитывал ей новые куски текста, и Стефани указывала на недостатки. Она помогала ему вспоминать вылетевшие из головы слова и переформулировать собственные мысли так, чтобы их понял каждый.

Сейчас Тим опустился в своё кресло только после того, как Брюс занял место Стефани, бережно прижал к себе дочку и понадеялся, что они её не разбудят.

— Вы, по-моему, не только магнат, который владеет большей частью инфраструктуры города, — шёпотом заметил он. — Откуда вы знаете о Ра’с аль Гуле?

— Мы пытаемся избавить мир от него уже очень давно.

Брюс стал совсем не похож на себя такого, каким его знал Тим. Он казался старше, серьёзнее и замкнутее, и от этого образ «редактора» стал ещё фальшивее. Он упорно отводил взгляд, словно один вид Тима и Робин его ужасно угнетал.

— «Мы»? — переспросил Тим.