Nassau Shores (СИ)

— Непременно, мисс. — Ответил тот, и какого было его удивление, когда он заметил легкую улыбку на устах мисс Гатри. От этого ему стало как-то легче.

Эдвард не умел долго обижаться на мелочи, и ссориться с мисс Гатри ему не очень-то и хотелось. Правда, отказать себе в удовольствии над ней подтрунивать он не мог.

— Право, мисс, не могу понять почему, капитан Кидд заставил это делать вашу сестру. Я бы с радостью посмотрел, как вы горбитесь над палубой.

— Ну, вы и мерзавец, сэр, я только решила, быть к вам снисходительнее, но вам видимо нравиться собачиться.

— Люблю, когда дама дерзкая, — он сделал движение, подражая рычащей кошке, и она возмущенно привстав, кинула ему в голову картофелину. — Мымра! — Крикнул он, перед тем как бесславно убежать.

“Вы только поглядите, какая тигрица!”, — подумал он, потирая голову.

Между тем ему вспомнилась Кэролайн, и воспоминание о недавно утраченной им любви, нагнало на него тоску. Он знал, что оставшись наедине со своими мыслями, и вовсе впадет в меланхолию, поэтому он решил пойти к Джиму.

Когда он зашел, то застал друга сидевшим на широком подоконнике с книгой и бутылкой рома.

— Что же, ты, уже до ужина напиваешься? — Эдвард отодвинул стул, плюхнувшись в него, а Джеймса подал ему бутылку, стоявшую рядом с ним на полу.

Он внимательно посмотрел на выражение лица Эдварда и заметил в нем неприкрытую печаль.

— Что ты как бочонок с тухлой рыбой. Опять вспоминаешь о своей жене? — Джеймс ободряюще хлопнул его по плечу, и улегся на кровать, сложив руки на животе. Но Эдвард остался на месте, понурив голову.

— Да, пожалуй, чего уж тут скрывать.

Над ними вновь нависло молчание, каждый вдруг задумался о тех, что когда-либо любил. Джеймс прикусил губу, он никогда не был женат, да и не очень-то хотел, слишком большая тяжесть, наверное, поэтому он не очень понимал Эдварда в этом плане.

Когда они впервые встретились, в начале 1712 года, Эдвард уже был женат. Он, не умолкая рассказывал ему какая Кэролайн красавица, да и вообще очень умная. Пусть и не богатая, но честная и покорная. Пока Эдвард перечислял достоинства своей жены, Джеймс искренне восхищался, тем, как сильно можно кого-нибудь полюбить.

Эдвард действительно ее любил. Будучи полным, раздолбаем, и абсолютно безответственным юношей, Эдвард и сам удивлялся тому, насколько сильно его любовь к ней изменила его цели. Теперь он думал о ком-то помимо себя. Да, он бросил жену одну на два года, но все это ради их семейного блага! Ради безбедной жизни.

Будучи ребенком, он много раз видел, как отец горбатиться на полях, собирая урожай, и получая за это гроши. Бернарду Кенуэю было по душе быть фермером, это был тяжелый и неблагодарный труд, но он видел в нем свою гражданскую и общественную миссию. Их семья жила в бедности, еды было немного, и шансов на хорошее образование и будущее для маленького Эдварда тоже. Но мистер Бернард даже и не думал, что его сын, захочет стать кем-то другим. В своих мечтах, он видел в Эдварде такого же трудягу-фермера, и таким же его сына, и сына его сына.

Но Эдвард даже не задумывался, что его ждет и чего он хочет. Он был свободолюбив, и ему, как никому другому было свойственна переменчивость, но только не по отношению к тем, кто был ему дорог. Наверное, поэтому, его очень любили его друзья: Верджил, Робин, Джон Вонючка и Джейн Томас, которая в тайне всегда была влюблена в Эдварда, но он об этом даже не подозревал.

Все они росли в Суонси, и вместе впутывались во всякие смешные и не очень, передряги. В основном по инициативе Эда, который с детства отличался непоседливостью. Он искренне любил каждого своего друга, и в мире не нашлось бы человека, который готов был сделать для них так много, как Эдвард.

Но его счастливое детство продлилось недолго. Когда ему исполнилось десять лет, их семья переехала в Бристоль на новую ферму. И этот переезд тяжело отразился на Эдварде, больше всего он страдал от того, что не может общаться со старыми друзьями. Поэтому, уже, будучи подростком, он проводил больше времени в городе, а не на ферме.

Джеймс постукивал пальцами по животу, а затем перевел взгляд на Эдварда.

— Честно говоря, я только сейчас понял, что знаю о твоей жене почти все, за исключением, того момента, как вы познакомились.

— Правда? Ну, тогда я пожалуй расскажу, чтобы ты имел полное представление о моей супружеской жизни. Мне было семнадцать. Мы с семьей уже лет семь жили в Бристоле, и я часто шатался по кабакам. Мой старик не очень был доволен этим, он хотел, чтобы я стал фермером, ну, а какой же из меня фермер, а?

— Да, пастух из тебя скверный бы вышел. — Сказал Джим, ковыряя заусеницу.