Настало времечко…

…Я вышел от Побойника, вертя в руках злополучную трешку, и не представлял – что же с ней теперь делать. «Ладно, – вздохнул я наконец. – Не обедняет. В крайнем случае подколю к завещанию…»

К Лялькиным мне заходить не пришлось. Я их встретил на улице. Лялькин, обливаясь потом, катил на салазках большой зеркальный шифоньер, а Лялькина шла сбоку и поддерживала шифоньер двумя пальцами.

– Привет, – прохрипел Лялькин, сунув мне взмокшую ладонь. – Чего ж ты не поздравляешь нас с покупкой?

– Здравствуй, зайчик! – сказала Лялькина и поцеловала меня в нос.

– Здравствуй, слоник! – традиционно ответил я и чмокнул ее в ухо.

– Куда зайчик прыгает? – осведомилась Лялькина.

– Отпрыгался зайчик, старуха, – грустно сказал я.

Лялькина всплеснула руками.

– Женишься наконец-то! – сказала она. – На Люське Паникоровской?! Ну, поздравляю! Единственная натуральная блондинка в городе.

«Вот так рождаются сплетни, – раздраженно подумал я. – Теперь пойдут разговоры: дескать, слышали? – такой-то удавился. Из-за Люськи Паникоровской. Отказала ему во взаимности. Тьфу!..»

…Жора Виноградов понял меня с полуслова. Он как раз сидел в кресле, читал Лукреция Кара и, выслушав мои туманные намеки, сказал:

– Абсолютно с тобой согласен, отец. Жизнь наша тошная и неинтересная.

– Так вот, Жора, решил с нею распрощаться, – признался я.

– Одобряю тебя, – сказал Жора. – Вешаться думаешь или топиться?

– Ну зачем же… Есть другой способ.

– Какой? – заинтересованно спросил Жора.

– Да просто. Ложишься в ванну, опускаешь туда кипятильник – и порядок.

– Ну, привет! – сказал Жора. – Физику надо изучать, милый. Так у тебя ничего не получится. Вылезешь, как огурчик.

– Почему это? – спросил я.

– А потому, – сказал Жора. – Пойми, голова садовая, ты же в одной среде будешь. Другое дело – если пяткой к стоку прислонишься…

– Постой! – запротестовал я. – Как же в одной среде? Ведь вода соединяется со сточной трубой.

– Ха-ха! – иронически сказал Жора. – Ну, поспорим.

– Поспорим! – загорелся я. – На бутылку коньяку.

– Идет, – сказал Жора. – А как проверим?

– Элементарно… Мне ведь все равно. Лягу в ванну и опущу кипятильник.

– Ну нет, – жестко сказал Жора. – А если тебя кокнет? Кому я коньяк буду отдавать? Ишь какой великодушный. Мне этих жертв не надо. Если спорить – так уж спорить. По-честному…

Я вышел от Виноградова озадаченным.

Черт! Как же ему доказать? Придется все-таки сегодня вечером идти к Паникоровской. Там у нее в гостях будет один инженер-электрик. Спрошу у него. И если Жорка окажется прав – черт с ним, поставлю ему завтра коньяк. Да, кстати, насчет завтрашнего дня: по понедельникам ведь зоомагазин не работает. Не забыть бы во вторник купить Мише Побойнику дафний…

Сколько стоит таракан…

Посылая меня в магазин, жена сказала:

– Купишь черные нитки номер десять, мыло хозяйственное, терку, скалку, зубную пасту и мельницу для кофе. Наша сломалась… Записать тебе?

– Не надо, – мотнул головой я. – Так запомню.

– Да! – спохватилась жена. – Еще купишь аэрозоль.

– А это что за зверь? – спросил я.

– Ну… такая, знаешь… с колпачком. Флакон, в общем. Да на ней написано.

Я все закупил без труда: и терку, и скалку, и зубную пасту «Поморин» – четыре тюбика. А вот с этой самой аэрозолью вышла у меня осечка. Вернее говоря – вышел дуплет.

То есть вообще-то я легко разыскал ее (по колпачку). Она стоила рубль десять, называлась очень аристократично – «Элегант», и на ней, точно, было написано: «Средство для жесткого подкрахмаливания деталей одежды».

– Это как же, простите, для жесткого? – спросил я девушку-продавщицу. – В каком смысле?

– Вот покупают, а сами не знают чего! – презрительно фыркнула продавщица. – Да может, вам совсем другую надо!

– А разве есть другая?

– Пожалуйста. Аэрозольный одеколон, например, – два сорок.

– Заверните, – сказал я. – Ну а эта все же каким образом жестко крахмалит?

– Очень просто, – объяснила продавщица. – Отвернете колпачок, нажмете вот эту пипочку.

– И только-то! – удивился я. – Шагает технический прогресс!

«Ладно, – подумал я, запихивая в авоську оба флакона. – Какая-нибудь да окажется в жилу. Или та, или другая. Жена разберется».

Через минуту, в отделе красок и лаков, я обнаружил третью аэрозоль. На ней был нарисован пес в синем комбинезоне, который с победным видом держал за лапку дохлого таракана.

«Что же делать? – растерялся я. – Интересно, есть у нас дома тараканы?.. Еще купишь этот псиный препарат, а жена оскорбится. Посчитает за намек… А с другой стороны – почему не быть у нас тараканам. У других же, я слышал, водятся. Заедают даже, житья не дают… В конце концов, таракан, говорят, с тех самых пор сохранился, когда на Земле одни только хвощи были. Сколько цивилизаций погибло, сколько исторических битв отгремело!.. Нет, обязательно и у нас он должен быть. Сидит где-нибудь под столом, сволочь такая, пережидает эпоху».

В общем, купил я и эту аэрозоль, решив на всякий случай жене ее сразу не показывать.

Жены дома не оказалось.

А тараканы были. Точнее, один таракан. Он деловито топтался посреди комнаты – толкал носом хлебную крошку.

Я облегченно вздохнул.