Читаем Настало времечко… полностью

Настало времечко…

– Скажите, пожалуйста, как зовут эту девушку?

– А вам для чего? – насторожилась буфетчица.

– Вопрос жизни, – сказал я и сделал роковые глаза.

– У всех у вас вопрос жизни, – ревниво поджала губы буфетчица. – Лена ее зовут… Не успеет девчонка устроиться, как уже липнут.

Стоп! Такую информацию да пропускать!

– Она что – недавно здесь? – спросил я.

– Четвертый день, – сказала буфетчица. – Из кафе «Эврика» перевелась.

Ну, порядок в танковых войсках! Теперь я знал все, что надо. И даже больше, чем надо.

Походкой светского льва я прошествовал к пустому столику, сел и небрежно отодвинул маскировочную табличку «Для делегаций». Четверо мужчин с соседнего ряда уставились на меня воспаленными глазами. Судя по расползающейся из пепельницы горе окурков, они ждали заказ часа полтора и уже позеленели от табака и злости. Я скользнул по ним равнодушным взглядом и тоже закурил.

Ага! Вот и моя краля.

– Привет, Ленок! – затормозил я ее. – Ты что это – из «Эврики»-то? Сделала тете ручкой?

– Да ну их! – сказала официантка. – Что я, железная!.. Посиди маленько – сейчас подойду.

Она подошла через полминуты. На соседнем ряду тоскливо заскрипели стульями.

– Волнуются трудящиеся? – насмешливо спросил я.

– А! – тряхнула головой Лена. – Не облезут… Обедать будешь?

– Угу, – кивнул я. – Надо… подзаправиться… Суп молочный, котлеты паровые и кисель.

– Ну, даешь! – рассмеялась Леночка. – А выпить что?

– Уй! – сказал я, хватаясь за голову. – Лучше не говори! После вчерашнего слышать не могу!

– Где это ты так? – посочувствовала она.

– Было дело, – неопределенно сказал я. – Под Полтавой…

Минут через двадцать, плотно пообедав за делегатским столом, я отправился стричься.

Из парикмахерского салона навстречу мне вышел молодой человек с трагическими, полными слез глазами.

– Дайте жалобную книгу! – петушиным голосом сказал он кассирше.

Затылок молодого человека был выработан частыми уступами, как открытый угольный карьер.

«Эге-ге! – подумал я. – Надо применить метод».

И поймал за рукав пробегавшую уборщицу.

– Будьте добры, – зашептал я, – как зовут ту блондинку за крайним креслом, от которой только что встал этот клиент?

– А что? – спросила заинтригованная уборщица.

– Вопрос жизни! – сказал я шепотом, прижимая руку к груди.

– Ой! – радостно испугалась уборщица. – Таня!.. Только у нее муж!

Муж меня не смущал. Даже два мужа.

– Привет, Танюха! – сказал я, усевшись в кресло. – Ну, как там твой угнетатель? Все… поживает?

– Поживает, – ответила блондинка. – Что ему сделается. Вчера на бровях домой пришел, паразит!.. А ты чего долго не был?

– Дела, мамочка, дела, – бодро сказал я.

– Держите меня, дела! – прыснула Таня. – Опять, поди, какая-нибудь юбка… Постричь тебя, что ли?

– Ага. Только покрасивее.

– Ну, что я говорила! – взмахнула ножницами Таня. – Конечно, юбка! Покрасивее его – не как-нибудь.

– На этот раз серьезно, старуха… Вопрос жизни. Ты уж постарайся.

– Тогда сиди, не дергайся, – сказала Таня. – Сделаем прическу, как на конкурс красоты…

Когда я, идеально постриженный, причесанный и надушенный, вышел в зал ожидания, молодой человек, непримиримо шмыгая носом, писал жалобу.

«Молодец, – завистливо вздохнул я. – Упорный парень».

Теперь мне оставалось купить сыну подарок и устроить еще кое-какие мелкие дела.

В детском магазине, в отделе игрушек, висел стихотворный лозунг:

Куклы, погремушкии прочие игрушкимы предлагаем вам,дорогим нашим покупателям-малышам!

Под лозунгом стояла продавщица, а против нее топтался какой-то задетый за живое гражданин.

– Куклы вижу, – говорил покупатель желчно. – Погремушки тоже имеются. А где же прочие игрушки, а?

Продавщица высокомерно отворачивалась.

Я заложил крутой вираж и двинулся к противоположному прилавку – «Головные уборы».

– Как звать вашу подругу из «Игрушек»? – спросил я.

– Мою подругу? – кокетливо прищурилась продавщица. – Ее звать Муся.

– Вопрос жизни, – на всякий случай пробормотал я и пошел обратно.

– Привет, Мусик! Ну, как план товарооборота? Выпо или перевыпо?

– Балдеж! – презрительно сказала Муся.

– Хм, – затоптался я. – Слушай, My, ты этого… Пашку помнишь?

Мусик вскинула брови.

– Еще Новый год вместе встречали, – подсказал я (встречала же она где-нибудь Новый год!).

– Это когда балдели? – спросила Муся.

– Вот-вот! Да помнишь ты его. Такой… весь на элеганте.

– Балдежный парень! – вспомнила Муся.

– Женился, – сообщил я. – С ребенком взял, представляешь?

– Обалдеть! – сказала Муся.

– Короче, завтра у его сына день рождения – подарок надо, соображаешь?

– Может, хоккей? – сказала Муся. – Тут от него все балдеют.

Она достала из-под прилавка страшно дефицитную игру «Хоккей» и начала заворачивать. И пока она заворачивала, у меня дрожали колени – я за этим хоккеем полгода гонялся по всему городу.

Ну, кажется, на сегодня все: сыт, пострижен, подарок вот он – под мышкой. Ах да! Чуть не забыл, еще же надо туфли жены в починку отнести…