Настасья Алексеевна. Книга 4

Умбрейт говорил, не торопясь, с расстановкой, давая время на перевод. Евгений Николаевич внимательно слушал и вспоминал, что немец говорит это уже не в первый раз.

– Видите,– продолжал он свою речь, показывая рукой на гору – с ледника Бертил весной и летом льётся вода прямо в посёлок? Его останавливала дамба, но она разрушается, и скоро вода может затопить весь посёлок. Это я один не могу сделать. Нужны серьёзные деньги.

– Подожди-ка, – вдруг прервал его Евгений Николаевич. – Посмотрите, что там впереди?

Они стояли на длинном коробе, в дальнем конце которого что-то двигалось. Это что-то было похоже на белое облачко, едва заметное на покрытом белым снегом пути.

– Oh, my god! This is Polar Bear²², – вскрикнул Умбрейт и тут же скинул с плеча своё ружьё. – It is coming to us²³.

Настенька даже не успела перевести, но Евгений Николаевич был у неё хорошим учеником и уже понимал такие простые фразы, потому среагировал сразу же:

– Не стреляй в него!

Тут потребовался перевод, хотя Умбрейт не только догадался, о просьбе, но и сам отлично знал норвежское законодательство по охране животных на Шпицбергене.

– No, I am not going to kill him, but only to scare.

На всякий случай Настенька перевела:

– Я не собираюсь его убивать, а только испугаю.

Умбрейт поднял двустволку вверх и выстрелил. Медведь, а это уже ясно было видно, остановился на коробе и присел. Умбрейт выстрелил из второго ствола и быстро стал доставать патроны из патронташа на поясе. Да только медведь больше не стал выжидать, а соскочив с короба, опрометью бросился наутёк от здания клуба в сторону горы.

Все облегчённо вздохнули.

– Вот опять приключение. Почти как на Груманте, – сказал Евгений Николаевич, но в голосе его не чувствовалось смеха. Скорее он был напряжённым. – Я боюсь за тебя, Настенька. Тебе нельзя волноваться.

– Да что ты, Женьчик, – ответила она, стараясь улыбнуться, – с вами мне и медведь не страшен.

Умбрейт не понял, о чём говорили, но догадывался и произнёс вполне подходящую фразу:

– But we have to be more careful here.

Настенька не стала переводить, а спросила, как на уроке:

– Понял, что он сказал? Переведи.

– Но нам следует быть более осторожными здесь, – ответил Евгений Николаевич тоже как на уроке.

– Правильно, – согласилась Настенька и совсем уже радостным тоном в голосе обратилась к Умбрейту:

– You see, he already understands something without my interpretation²⁴.

Умбрейт, улыбаясь, закивал головой:

– 

You are a good teacher and he is a good student

²⁵

.

Это Настенька тоже не стала переводить, а Евгений Николаевич только теперь вспомнил о фотоаппарате, который висел у него на груди:

– Эх, мать честная, такой кадр упустил. Совсем забыл про камеру.

Они ещё долго ходили по посёлку, заходили в клуб, в административный корпус, в гостиницу. Осмотрели разрушенную теплицу, поднялись к озеру со всё ещё стоящими гидро-иглами, замораживавшими землю, чтобы вода из водозабора не уходила в почву. Вода оставалась в озере, хотя иглы уже не работали. Всё это подлежало сносу, если, конечно, не воспрепятствовать. А именно для этого они прилетели на Пирамиду.

Вечером после возвращения в Баренцбург Евгений Николаевич писал письмо генеральному директору треста. Совсем недавно вместо Павла Филипповича был назначен новый генеральный, поэтому он постарался описать ситуацию подробнее.

«Уважаемый Лев Яковлевич!

Обращаюсь к Вам с некоторыми своими соображениями по вопросу плачевного состояния фактически брошенного нами посёлка Пирамида, который сегодня реально погибает.