Настасья Алексеевна. Книга 4

Настенька обрадовалась тому, что рядом будет свой человек. Ей и в голову не пришло, что совпадение могло быть не случайным. Она верила, что Иван крестьянский сын влюбился в неё. Однако она помнила и то, что он был женат, а это делало их отношения почти невозможными. Принять дружбу можно, а любовь нельзя. И потому перед нею встал неразрешимый вопрос: что делать, когда она будет уходить из бара, если Ваня тоже пойдёт за ней? В том, что он захочет проводить её до самого номера, она почти не сомневалась. А тут и Василий Александрович будет ждать её выхода от норвежцев.

Понимала Настенька и то, что молодых норвежских парней она тоже могла заинтересовать, как девушка. Но их-то двое, а спутница с ними одна. Может быть, они потому и пригласили её на ужин, что нужна вторая партнёрша. В этом случае присутствие Вани даже очень хорошо. При нём они не решатся допускать вольности.

– Но ты, Ваня, пожалуйста, сразу со мной не входи. И не садись рядом, – попросила почти шёпотом Настенька.

Он кивнул головой, и она вошла в бар.

Из-за столика на четверых, стоявшего у самой барной стойки донеслись радостные возгласы:

– Hey! Nastya, come here!⁴

Настеньку усадили напротив Элизабет между Яном и Питером. Ян был одет в чёрный свитер, обрамлённый у шеи белым отложным воротником рубахи, и коричневые брюки с почти такими же коричневыми кедами на ногах. На Питере надет серый пиджак, а под ним клетчатая рубаха синеватого цвета, заправленная в чёрные брюки. Завершался костюм белыми туфлями. Более нарядной выглядела Элизабет, одетая в цветастое платье из тёплой ткани с белыми и синими полосками, волнами, проходящими по груди. На плечи спадали длинныё чёрные волосы. На ногах белые кеды.

На фоне довольно простой походной одежды норвежцев костюм пришедшей к ним переводчицы можно было назвать королевским, что они не только заметили, но и сразу же высказали, смутив её обладателя громкими восторженными возгласами. Настенька подумала, что не стоило так броско одеваться, но было поздно, пришлось учесть это на будущее.

Стол был уставлен тарелками с салатом Оливье, маринованной селёдкой, украшенной кружочками репчатого лука, красным лососем ломтиками, чёрными ягодами маслины, нарезками сыра и колбасы. В центре возвышалась бутылка красного французского вина. Высокие тюльпанообразные бокалы придавали столу некую торжественность. «Хотя, – подумала Настенька, – вполне возможно, что они так привыкли ужинать за бокалом вина».

Сев на предложенное место, она сразу сказала, что пришла ненадолго, а вино пить не будет. В ответ услышала вопросительное:

– Тогда коньяк, виски или пиво?

На пиво Настенька согласилась, и Питер тут же вскочил и попросил у Кати пиво. Оно было здесь баночное из Голландии. Партию его доставили сюда пароходом совсем недавно и продавали только в баре за норвежские кроны, где на видном месте висело разрешение губернатора Свальбарда, как называли архипелаг норвежцы, на продажу алкогольной продукции. А ассортимент алкоголя в баре был довольно широк: Шотландское виски, французские вина, коньяки и шампанское и, конечно, итальянские ликёры, русская водка. Но, если все крепкие напитки покупались время от времени в универмаге Лонгиербюена и продавались в баре с соответствующей наценкой, то водка доставлялась со склада Баренцбурга, но цены на неё были такими же, как в баре норвежского посёлка.

Всего этого Настенька ещё не знала, Она приняла от Питера пиво, которое он сам же открыл и наполнил вспенившимся напитком бокал.

В это время в бар вошёл Иван крестьянский сын, а за ним, весело разговаривая, трое шахтёров. В одном из них Настенька узнала того самого продавца, у которого норвежцы купили сегодня вербацкие шапки. Понятно, что он с друзьями пришёл в бар потратить заработанные кроны.

– О-о-о! – закричал он радостно, увидев норвежцев! – Май френд здесь!

То, что Питера он считал своим другом, было ясно ещё до того, как тот купил у него шапки, так как продавец при виде подошедших иностранцев начал разговор именно с произнесения единственно известных ему английских слов: «май френд», означающих, как ему было известно, «мой друг».

– Иди сюда, май френд. Бери шапку. Хорошая шапка, тёплая, никогда в ней не замёрзнешь.

Настенька, улыбаясь, переводила, а продавец, ростом едва достигавший плеча высокого Питера, явно польщённый тем, что его слова переводят, продолжал:

– Май френд, это русская шапка. Настоящая. Померяй.

И с теми же словами «май френд» он предложил шапки Яну и Элизабет. И делал он это настолько забавно с полной серьёзностью на лице и убеждённостью, что предлагает самую лучшую покупку, сам надевая им шапки на головы, что не купить их его друзьям было невозможно.

И вот он видит их в баре, подходит к ним, протягивает руку, возглашая:

– Я тогда забыл сказать, что меня зовут Вася.