Наставник

Мне было известно, что это называется «тост»: люди сначала говорят что-то многозначительное, а потом пьют. Насколько я понял, та часть, где пьют, важнее. Так зачем тратить время на слова?

Но Женьке тосты, очевидно, нравились. Он даже посвятил один мне, и это было приятно. Правда, в тот момент на меня пялился весь зал, а я этого не люблю, так что момент был несколько подпорчен.

Нынешняя речь Женьки меня заинтересовала:

— Да, нам помогали многие, и я сегодня упомяну не одно имя. Но все же… Костя — отличный парень. Вот и верь после этого мифам, что все ученые не от мира сего!

А потом я впервые увидел Константина Стрелова.

Он был высоким и очень худым; по человеческим меркам, я бы назвал его молодым: лет тридцать, вряд ли больше. Взлохмаченные волосы и затемненные очки закрывали его глаза и лоб, я видел только нижнюю часть лица. Он был совсем не похож на своего отца.

Это я приписал ему в вину. Проклятье… когда я услышал его имя, у меня появилась надежда увидеть хоть напоминание о моем друге и создателе. А этот человек с его тонкими губами, растянутыми в улыбке вежливости, болезненно бледной кожей и нервно подрагивающими руками… Он меня просто раздражал. Он не имел никакого права носить эту фамилию!

Я решил, что с этого момента буду просто игнорировать «самозванца». Для них он сын доктора Стрелова, не для меня. Да и вообще, мне незачем пересекаться с ним. Плевать на исследователей, меня ждет работа!

Лита и Лименко стояли в дальнем конце коридора. Заметив меня, смотрительница улыбнулась, но, когда я подошел, отвела взгляд. С момента нашего воссоединения мы не могли общаться нормально — в воздухе висела недосказанность, давившая на нас обоих. Я подозревал, что причиной этой недосказанности было нечто большее, чем добытые ею факты.

Я должен разговорить ее, пробить этот барьер, даже если будет плохо. Продолжать в таком же духе — вот что самое страшное!

Но при Лименко разговоров по душам не будет. Хоть Лита и называла его моим «продюсером и адвокатом», потому что он постоянно защищал мои интересы в Совете, многое ему знать не полагалось. В беседе с ним лучше сразу переходить к делу:

— Юлия сказала, что для меня есть работа.

— У тебя свои источники информации, как я погляжу! — усмехнулся Лименко. — Только не выдавай их так опрометчиво, а не то достанется и источникам, и тебе.

Можно подумать, она мне что-то запретное сообщила!

— Виноват, исправлюсь. Так что нам предстоит сделать?

Он посерьезнел:

— Кароль, ты помнишь мутировавшую акулу, с которой ты недавно столкнулся?

— А я похож на идиота, которому на изголовье кровати вешают табличку с его собственным именем, чтобы он вспоминал его каждый раз поутру?

— Вот загнул… — восхитился Лименко. — Нужно будет запретить давать тебе книги, твой словарный запас просто ненормален. Так, но не будем отвлекаться… В брюхе этой акулы мы нашли немало интересного.

— Кубик Рубика и колготки с луком?

Лита тихо фыркнула, Лименко сдержал улыбку.

— Кароль, прошу, будь серьезен. Нам удалось узнать, — приблизительно, конечно, — откуда она приплыла. И нас это очень беспокоит, потому что речь идет об объекте огромной важности.

— Что за объект?

— Это не так просто объяснить, я предоставлю это твоей смотрительнице. У вас будет немало времени — завтра вы отправляетесь туда.

— Какова вероятность, что там есть другие такие акулы? — спросил я.

— Девяносто девять процентов.

— Ого! Неслабо!

— Кароль, дело в том… — Лименко нервно провел рукой по лбу. — Дело в том, что убитая акула была беременна. Ты понимаешь, что это значит?

Что ей детеныша сделали.

— Ну, во-первых, это не я. Во-вторых, раз не я, то кто-то, и вот этого кого-то мне надо найти.

— Дело не только в акулах, — Лименко осторожно подбирал слова, словно опасаясь сболтнуть что-то слишком важное. — Есть основания подозревать, что флора и фауна в этом месте подверглись определенным… изменениям. Твоей задачей будет выяснить, так ли это. Мы не требуем от тебя уничтожения всех обнаруженных там существ, это было бы нереально. Ты и Оскар проведете разведку, оцените масштабы проблемы и вернетесь с докладом, больше от вас ничего не требуется.

У меня просто язык чесался еще раз спросить, что это за объект такой. Но я знал Лименко: раз он скинул все объяснения на Литу, добиваться от него ответа бесполезно. Так что я перешел к деталям:

— Когда мы отправляемся?

— Завтра утром.

— Где будем жить? Опять корабль?

— А на что ты надеялся? Отмелей поблизости уже не будет, как и островов. Вам придется работать на большой глубине. В вашем распоряжении будет один из наших небольших кораблей с командой. Сначала вас довезут до него на самолете, но все равно где-то день вам придется плыть до места назначения. Такие правила. Обнаружения посторонними не бойтесь: объект закрыт для судоходства.

Любопытно… И почему мне все меньше и меньше хочется соваться туда?

— Сколько дней мы там будем?

— Столько, сколько сочтете нужным. Отчет должен быть подробным.

Ага, блин, с зарисовками… Он издевается?!

— Почему отсылают именно меня?

Вот тут Лименко снова позволил себе усмехнуться:

— А кого же еще?

* * *