Наставник и чудотворец

Итак, отцу Нектарию предписано было властями покинуть Калужскую губернию. «Батюшка просит меня, — пишет Н. Павлович, — поехать и посмотреть, где ему лучше устроиться — в самом Плохине или в Холмищах у Андрея Ефимовича Денежкина, родственника Василия Петровича, который всячески уговаривает батюшку переехать к нему. В Плохине слишком шумно и нет подходящего помещения. Еду в Холмищи. Там прекрасный домик, батюшке предлагается целая изолированная половина, хозяин — предупредителен до крайности. Я выбираю Холмищи, возвращаюсь к батюшке и советую переехать сюда».

В это время Павлович заболела малярией и вынуждена была уехать в Москву лечиться. Отец Нектарий переехал на новое место с помощью нового своего хозяина.

«Милость Божия бесконечна к любящим Его, — писала мать Нектария. — Теперь ему покойнее, чем было в скиту. Последнее время к нему приходило множество народа (главным образом монахини). Он всех исповедовал, благословлял и, по-видимому, очень уставал. Кроме того, был игуменом скита. Теперь ему гораздо покойнее — у него две светлые комнаты и передняя, тепло. Монах варит ему обед, а хозяин читает правило. Посетители бывают очень редко. Он такой светленький, радостный, весь преисполнен благодати. Отблеск этой небесной радости изливается и на приходящих к нему, и все уходят от него утешенные, умиротворенные».

Она же в письме от 1 декабря 1923 года: «Дедушка живет в деревне у одного крестьянина. У него две хорошие комнаты: спальня и приемная, с ним живет его келейник Петр, ухаживает за ним и при этом даром работает хозяину. Домик очень хороший: потолки высокие, окна большие, светло и уютно. Дров в лесу сколько угодно: поезжай и набирай. Постоянно Дедушку посещают родные и знакомые со всех сторон. Я прожила у вдовы-матушки вблизи Дедушки два месяца, часто виделась с ним».

Правда, скоро та же матушка увидела, что обстановка возле отца Нектария становится сложнее. Власти стали давить на Андрея Ефимовича, требовать большого налога, запрещать старцу принимать людей под угрозой репрессий. «Дедушку притесняют, — пишет она. — Прошлый раз, когда я у него была, он говорил: «У меня всё, всё плохо». Видно, он предвидел, как его и его хозяина будут притеснять. В это лето Дедушке грозили Камчаткой, вот он и шутит с О-м, — что это за Камчатка, не встречал ли он ее в географии? Дедушка очень грустит… Не знаю, свои ли у него душевные переживания или он страдает за мир».

Петровским постом 1923 года приехала в Холмищи матушка Евгения Рымаренко со своим мужем священником Адрианом. «Ехали мы вместе с отцом Адрианом, — писала матушка. — Он был болен и ехал в Киев посоветоваться с врачами. Заезжали в Козельск, где собралась почти вся братия оптинская, чтобы узнать подробно, как проехать к батюшке в село Холмищи… Наняли мы одного старичка-крестьянина, помню, его называли по отчеству Ермолаевичем, и поехали. С нами ехал секретарь батюшки отец Кирилл (Зленко) и еще один молодой человек, киевлянин. Село Холмищи от Козельска в шестидесяти верстах, а от станции Думиничи Московско-Курской дороги — в двадцати пяти. От Козельска мы ехали по большой дороге, а потом свернули на проселочную. В одном месте переезжали паромом реку. Вообще там местность болотистая и весной и осенью дороги настолько плохи и залиты водой, что временами и почту доставлять было нельзя.

Мы приехали к вечеру. Батюшка жил у одного зажиточного крестьянина Андрея Ефимовича Денежкина, очень грубого и крутого нрава. Он был вдовец, имел двух мальчиков. В то время у него жила его родственница, монахиня, с батюшкой же приехал его второй келейник отец Петр. Батюшке была отведена половина избы, отделенная коридором от помещений хозяина. У батюшки была маленькая передняя, приемная и его личная комната. Не могу без грусти вспомнить об этом посещении батюшки. Он совершенно ничего не говорил, а только повторял: «Я сейчас болен, в изгнании, без своей братии, я сам ничего не знаю и нуждаюсь в поддержке». Отец Адриан еле-еле упросил его поисповедовать. Батюшка, поисповедовав, отдал ему обратно привезенную епитрахиль со словами: «Она будет тебе полезна». Послал отца Адриана для выяснения некоторых вопросов к владыке Михею, который жил где-то под Козельском (в деревне Морозово. — М. Л.). Меня батюшка отказался исповедовать, а послал к иеромонаху отцу Никону, который еще служил тогда в оптинском храме, существовавшем некоторое время как приходской. Я много наплакалась. Мы с отцом Адрианом пробыли только сутки и уехали обратно в Козельск».