Наставник и чудотворец

Н. Павлович приводит еще ряд весьма духовно мудрых высказываний отца Нектария, которые относятся к периоду жизни его в Холмищах. «Он изумительно говорил об искусстве, — писала Павлович. — «В мире есть светы и звуки. Художник, писатель кладет их на холст или бумагу и этим убивает. Свет превращается в цвет, звук в надписание, в буквы. Картины, книги, ноты — гробницы света и звука, гробницы смысла. Но приходит зритель, читатель — и воскрешает погребенное. Так завершается круг искусства. Но так с малым искусством. А есть великое, есть слово, которое живит, псалмы Давида, например, но к этому искусству один путь — путь подвига». «Нельзя требовать от мухи, чтобы она делала дело пчелы»; «Ко мне однажды пришли юноши с преподавателем своим и просили сказать им что-нибудь о научности. Я им и сказал: «Юноши, надо, чтобы нравственность ваша не мешала научности, а научность — нравственности»; «Бог не только дозволяет, но и требует от человека, чтобы тот возрастал в познании. Господь изображается иногда в окружении в знак того, что окружение Божие разрешено изучать, а иногда в треугольнике, чтобы показать, что острия треугольника поражают дерзновенного, неблагоговейно касающегося непостижимых Таин Божиих»».

Митрополит Вениамин (Федченков) имел переписку со старцем Нектарием в то время, когда был в Париже, в 1925–1926 годах. «Я переписывался с ним через одно семейство», — рассказывал владыка в своих воспоминаниях о старце. В 1923 году во Франции под видом религиозной возникла масонская партия РСХД (Русское студенческое христианское движение). В нее втянуто было немало обманутых людей, в том числе и православных, так как цели движения прикрыты были церковной риторикой. В 1926 году РСХД осуждено было Собором епископов Православной эмигрантской Церкви. Был случай, когда на одном из съездов РСХД делал доклад философ-эмигрант профессор Бердяев. Епископ Вениамин (Федченков), бывший тогда инспектором Богословского института в Париже, почувствовал в докладе Бердяева противоречащие Православию положения и выступил с возражениями. Бердяев был возмущен, обижен и покинул съезд. Владыка Вениамин, чтобы вполне удостовериться в своей правоте, написал об этом в Россию старцу Нектарию. И. М. Концевич пишет: «Старец ответил: «В таких обществах (как Христианское движение) вырабатывается философия, православному духу неприемлемая». Затем пришло подтверждение еще более точное — что он не одобряет именно то общество (то есть движение), на собрании которого был оскорблен владыка Вениамин».

Непритязательно прост, но выразителен рассказ «дяди Тимофея», извозчика, о том, как он привез в Холмищи из Думиничей приехавшего из Петрограда священника Николая с его матушкой: «Подъезжаем к Холмищам, отец Николай говорит: «В таких вертепах спасается такой великий старец!» Пришли в помещение старца. Принял он нас. Отец Николай видит, что у старца блестит лик, и говорит: «Боже мой, живет в таком вертепе старец, у которого лик блестит, а мы в Петрограде как чумазые живем. Такой старец старенький, слабенький. Не буду его затруднять и свои вопросы говорить, уж очень он слаб». Вдруг старец берет его под руку, сажает в кресло и пробеседовал очень долго, так что отец Николай все вопросы кончил, а которые забыл, старец все ему напомнил. Отец Николай говорит: «Великий светильник Божий!» — и слезно он отблагодарил батюшку».

Настал 1926 год. У старца Нектария бывают люди, иные из них стали близкими и, вероятно, нужными ему. В воспоминаниях, как видим, в основном описано то, что открывается посетителю, — это неизбежно. А сокровенная жизнь старца остается в те годы видимой лишь Господу Богу. Можно только сказать, что эта сокровенная жизнь его, молитвенная, иными чуткими людьми чувствуется. Матушка Евгения Рымаренко одна из таких чутких людей. В феврале 1926 года она вместе с отцом Адрианом приехала в Холмищи. Отец Адриан выяснил свои вопросы и уехал, была такая неотложная необходимость, а матушке позволил остаться.