Настоат

Вот оно! Чудесное знамение, символический акт! Трава-дурман – это, несомненно, Иненна. Своей красой она застилает человеческий разум, порочностью – приводит мысли в смятение, изворотливостью пробивает дорогу там, где другим не под силу.

Иненна – сорняк, что отвлекает Дункана от служения Городу, ввергает Деменцио во искушение, заставляя идти наперекор воле Курфюрста. Но главное – она восстановила против себя всемилостивого Государя, что окормляет наш Город, одаривая его блаженством и благодатью. К тому же, общается с Настоатом, а может – и с Ламассу, подлинным злом нашего мира.

С тех пор, как она появилась в Великом следствии, все пошло наперекосяк! Пока Дункан прислушивался ко мне, в Городе царили мир и согласие, но стоило Иненне переступить порог нашей обители, как начались злоключения. Убийства, интриги, подлость, разврат. Раньше я связывал эти напасти с кознями Ламассу и Настоата, но теперь… Теперь глаза мои наконец-то открыты!

Прозрение! Оно сродни восторгу, наитию, экзальтации, только куда мягче, ласковее и нежнее. Оно – словно шелк, елей, внутренний свет, растекающийся по усталому телу. Как никогда прежде, я восхищаюсь дальновидностью Государя – Он все знал наперед, все предугадал и предвидел. Его Софию, Премудрость невозможно даже помыслить! Он ниспослал мне знамение, дабы я узрел Его божественную волю. Музыка, надпись, рисунок – все сходится воедино!

Я чувствую – это она, долгожданная метаморфоза! Из забитого, никому не нужного старика я превращаюсь в воина света, солдата Всемогущего Государя. Как истинный рыцарь, я буду «беспощаден к сорнякам и чертополоху», «выжгу дурман каленым железом»! К этому мгновению я шел всю свою жизнь – и ждал лишь одного знака, намека на принадлежность чему-то высшему, трансцендентному. Я не один, я – часть огромной машины, но не винтик, шуруп или гайка, как полагал прежде. Нет, я – ее стержень, мотор, приводящий в движение прочие шестеренки.

Откладывать дальше нельзя – огонь страсти жжет меня изнутри. Пришло время спасти Вечный Город, восстановить попранную справедливость: объединить Троицу – Принцепса, Деменцио и Дункана Клаваретта. Все, что для этого нужно – устранить яблоко раздора, Иненну Прекрасную. Не «изолировать», как требовал Первый советник, а именно устранить, попутно воздав ей за то, что она нечестиво заняла мое место подле Начальника следствия. Место, причитающееся мне по праву. Я бы даже сказал – по природе.

Таково слово и дело – закон, данный Курфюрстом. Я – орудие судьбы в Его священных руках.

О дивный новый мир, взгляни на меня, улыбнись: сегодня я стал Человеком!

* * *

Что ж, довольно высокого штиля, запутанных, умопостигаемых сущностей! От теории пора перейти к практике – созидательному, богоугодному делу.

Все оказалось проще, нежели я думал. Наскоро собравшись, я покинул конспиративную квартиру (к чему она мне? Похищение не входит в мои планы) и вернулся в Великое следствие. А оно уже кипело, как муравейник!

И было от чего! У всех на устах одна новость: сегодня вечером Иненна собирается встретиться с Настоатом. Потрясающе! Королевский подарок судьбы! Осталось лишь выяснить, где и когда именно.

– Многоуважаемая, великодушная мадемуазель! – обращаюсь я к секретарше. – Не подскажете ли…

– Я еще позавчера четко растолковала этому вашему, как там его… Деменцио Урсусу, что никакая я не мадемуазель, – рычит на меня Мегера. – Что за пошлые повадки? Ты-то куда лезешь, Йакиак?! Понахватался привычек у высокопоставленных идиотов. Сам болван – и другим подражаешь!

– Извините… Я не хотел! Нечаянно. Непреднамеренно-с… Простите!

Черт, смелости у меня до сих пор не прибавилось! Но ничего – после расправы с Иненной я стану совсем другим человеком – сильным, отважным, знающим себе цену. И даже слегка заносчивым, высокомерным. Таким, каким мечтал быть с самого детства!

– Пожалуйста, я вас не затрудню! Всего одно слово… Скажите, где именно встречается Иненна с подозреваемым, Настоатом?

– У моста Двенадцати Пороков, после заката, – пренебрежительно бросает мне секретарша. – Отвали!

Почтительно кланяюсь, улыбаюсь, протягиваю изюм в шоколаде. Игриво и многозначительно указываю на сладость глазами – мол, угощайся! От напряжения очки чуть не падают с носа.

А затем, как и просила старуха, отваливаю. Когда-нибудь я брошу тебя в застенки! На перевоспитание – пока не научишься быть любезной. Со мной, Уважаемым Йакиаком.

Ну вот и все – больше рассказывать нечего. Беру меч, ухожу восвояси. Рабочий день завершен.

Ждем вечера.

* * *

Готово! Все монументальное совершается просто – по мановению руки, по щелчку пальцев.

Иненна повержена; лежит, истекая кровью. Мертва – и больше уже не воспрянет. Мост подбадривает меня, шепчет: «Молодец! Теперь разберись с Настоатом. Он узнал тебя, видел лицо… Прикончи скотину! А голову на блюде поднеси в дар Курфюрсту. Уподобь себя Юдифи и Саломее, а Его – Великому Кесарю». Быстро же Мост подобрал ко мне ключик!