Настоящая фантастика – 2011

Непрошеная слеза вылезла из уголка глаза, прокатилась по закопченному носу и затерялась в морщине. Старшина плакал молча. Он сидел на развороченной взрывом плите перекрытия и гладил мертвого кота. Еще теплый Фугас раскинул лапы, словно пытался в предсмертных муках вцепиться выпущенными когтями в ускользающую жизнь.

Вдруг веко у кота задрожало, несколько раз дернулось, и желто-зеленый глаз нагло уставился на старшину.

– Слушай, Мяухалыч, ты бы это, подвинулся чуть в сторонку. Там такая киса на чердаке сидит, а ты весь мой героический вид закрываешь!

Константин Ситников «Достоверно и правдоподобно…»

Жанр научно-фантастического очерка – из тех немногих жанров, чью дату возникновения можно установить едва ли не с точностью до месяца. Лето 1835 года, именно тогда в американской периодике появились две весьма примечательные литературные мистификации с научным уклоном. Сначала в июньском номере журнала «Southern Literary Messenger» был напечатан рассказ Эдгара По «Ганс Пфааль», считающийся одним из первых произведений научной фантастики; позднее, в августе, газета «New York Sun» начала публикацию с продолжениями статьи «Великие астрономические открытия, недавно сделанные сэром Джоном Гершелем на мысе Доброй Надежды». И если «Ганс Пфааль», повествующий в иронической[3] манере о путешествии на Луну на воздушном шаре, хорошо знаком русскому читателю (под названием «Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля»), то «Великие открытия» нуждаются в представлении. Это нарочито «серьезная» статья, в которой рассказывается о невероятных «научных» открытиях, якобы совершенных астрономом Джоном Гершелем при помощи новейшего телескопа. А «открыл» этот знаменитый (и вполне реальный) астроном ни много ни мало – жизнь и даже разум на Луне! Стоит ли удивляться, что статья наделала немало шума, а тиражи газеты взлетели вверх не хуже ракеты.

В полудюжине выпусков (а публикация для подогрева читательского интереса была разбита на шесть частей) подробнейшим образом описывалось устройство гигантского «гидро-кислородного» телескопа, с помощью которого можно было разглядеть мельчайшие подробности лунной поверхности, – и обнаруженные на ней природные амфитеатры и рукотворные храмы, построенные обитателями Луны – «невинными и счастливыми» Vespertilio-homo – людьми – летучими мышами.

Автором материала значился некий доктор Эндрю Грант, «спутник и личный секретарь сэра Джона Гершеля», – персонаж столь же вымышленный, как и все те лунные бизоны, козлы, единороги и двуногие бобры, которых он описывал. Подлинный автор публикации – Ричард Адамс Локк, репортер с кембриджским образованием, работавший в то время в «Sun». И хотя его опус явно не блистал ни особой художественностью, ни тем более научностью, почтенная публика безоговорочно поверила в его правдивость.

Вот как позднее описывал это Эдгар По: «…„Sun“ обращалась в сравнительно узких кругах, пока в один прекрасный день в редакционной колонке не появилась вступительная заметка, объявляющая о весьма примечательных астрономических открытиях… Информация, как заявлялось далее, была взята… из „Эдинбургского журнала науки“, в котором якобы появилось сообщение самого сэра Джона. Это предварительное объявление было очень хорошо принято (в те дни еще не существовало газетных уток[4]), за ним последовал детальный рассказ об известных открытиях, касающихся в основном Луны и сделанных при помощи телескопа, по сравнению с которым тот, что недавно сооружен графом Россе, сущая игрушка. По мере того как эти открытия разворачивались перед читающей публикой, изумление этой самой публики перерастало все пределы; тех же, кто ставил правдивость „Sun“ под вопрос, были единицы; и это, на мой взгляд, куда как более удивительно, чем все эти „люди – летучие мыши“…»[5]

Далее, анализируя столь поразительную легковерность читателей, По признавался: «Сразу по окончании „Лунной истории“… я написал критический обзор фактов, которые предлагалось принять на веру, показав их явно вымышленный характер, но с изумлением обнаружил, как мало у меня слушателей, настолько все прямо-таки жаждали быть обманутыми…»

Писатель точно подметил: люди жаждали быть обманутыми. XIX век продемонстрировал столько удивительных открытий и изобретений, что хотелось верить даже в самое невозможное. Научно-технический прогресс набирал обороты, и то, что вчера казалось сказкой, теперь входило в сферу прикладной науки. Обыденная жизнь не успевала за наукой, и иным горячим головам хотелось поторопить ее, приблизить к сладкому, но такому правдоподобному вымыслу!