Настоящая история мадам Баттерфляй

Первые несколько месяцев замужней жизни с Пинкертоном были вполне счастливыми. Если не считать некоторых сложностей, вызванных разительным отличием старой доброй американской кухни от изысканных японских блюд, скорее способных доставить эстетическое удовольствие, нежели накормить рослого американца, и некоторых культурных промашек обоих супругов, брак протекал гладко.

Пинкертон удивил Тёо-Тёо тем, что взял на себя часть работы по дому и не гнушался надевать передник, чтобы состряпать сытный американский ужин с большим количеством мяса и калорий. Даже ее любимый покладистый отец такого не делал!

Когда это случилось в первый раз, на кухне произошла война из-за утвари и передника, и Тёо-Тёо пришла в ужас: неужели она так плохо справляется с обязанностями жены, что мужу приходится брать домашние дела на себя? Неужели она настолько скверно готовит, что мужу приходится надевать передник и становиться к плите?

— Все в порядке, Тёо-Тёо, расслабься, — стал терпеливо объяснять Пинкертон, держа предмет раздора — кастрюлю — так, чтобы жена не дотянулась. — В Америке мужчины помогают женам по хозяйству, и это вовсе не считается преступлением!

И он улыбался той асимметричной улыбкой, что всегда задевала струны сердца Тёо-Тёо. С каждым днем она любила его все сильнее и с радостью предвкушала долгую, плодотворную жизнь с мужем. Ей и в голову не приходило, что он может однажды покинуть Нагасаки.

По утрам она провожала его, когда он уходил в свой маленький временный офис в американском консульстве, где, по его словам, заключал торговые сделки, а потом целый день не могла дождаться его возвращения.

По совету Шарплесса, чтобы лучше общаться с мужем, Тёо-Тёо начала брать уроки английского в маленькой школе под руководством группы женщин, называвших себя «жены-миссионерки Нагасаки». Тёо-Тёо всегда с нетерпением ждала этих уроков, проходивших три раза в неделю, и довольно быстро училась: вскоре ее запинающаяся, односложная английская речь стала более свободной и гладкой.

Переваривая новость о беременности, Тёо-Тёо размышляла о том, какой была ее жизнь до сего момента, и гадала, как эта новость повлияет на ее послесвадебное блаженство. Обрадуется ли Пинкертон, или это случилось слишком быстро?

— Пожалуйста, не волнуйтесь так, Тёо-Тёо-сан, — сказала Судзуки, почувствовав опасения госпожи. — Я помогу вам в самый тяжелый период, и не забывайте, что можете рассчитывать на поддержку мужа. Уж как он обрадуется! — продолжала она мечтательно. Выйти замуж и завести ребенка было заветным желанием любой служанки, которое могло никогда не исполниться. — Ребенок смешанных кровей, он будет таким красивым, Тёо-Тёо-сан!

Этим вечером Пинкертон рано вернулся домой и казался слегка озабоченным. Однако это не умалило его аппетит, и он на скорую руку приготовил вкусный американский ужин из картофельного пюре, жареных сарделек, яичницы и овощей.

— Пинкертон-сан, — неуверенно начала Тёо-Тёо, когда они сели за стол в западном стиле, на котором настоял Пинкертон, когда они поселились в доме, потому что был слишком крупным мужчиной, чтобы сидеть на татами и есть за низким японским столиком. — Возможно, вы заметили, что мне в последнее время нездоровится, и сегодня Судзуки сказала, что по всем признакам я жду ребенка!

Она ждала, что Пинкертон улыбнется ей своей кривой улыбкой и заключит в объятия, как всегда делал, когда приходили хорошие новости или случалось радостное событие, но она ошиблась.

На мгновение на лице мужа промелькнуло нечто похожее на неуверенность и страх, потом его выражение стало непроницаемым, и наконец показалась улыбка, после чего Пинкертон, откашлявшись, произнес:

— Какая замечательная новость, Тёо-Тёо! Иди сюда, давай обнимемся, чтобы это отпраздновать!

Тёо-Тёо достались и объятия, и улыбка, но в глубине души она чувствовала, что они были холодными и вынужденными.

Почему Пинкертон не обрадовался беременности? В конце концов, они женаты, разве это не естественное и ожидаемое событие? Разве он не хочет, чтобы она родила ему детей?

— Вы не рады новости, Пинкертон-сан? — неуверенно спросила Тёо-Тёо. — Возможно, слишком рано?

Засмеявшись, муж пропустил сквозь пальцы прядь ее черных блестящих волос, распущенных на ночь и свободно струящихся по спине.

— Конечно, рад, глупышка! Это чудесные новости, просто неудачный день выдался на работе.

Тёо-Тёо отодвинула подальше донимающие ее сомнения, действительно ли муж рад новости о предстоящем отцовстве, и ужин закончился на счастливой и беззаботной ноте. Впервые за несколько недель Тёо-Тёо ела с аппетитом и ее нисколько не тошнило.

Потом они провели нежную ночь в постели, что напомнило Тёо-Тёо о другой причине того, почему она с каждым днем любила его все крепче: помимо прочего он был ласковым и чутким любовником, и рядом с ним она чувствовала себя окруженной заботой и любовью.

Она заснула, прижимаясь к нему и слушая утешающее биение его сердца у нее под ухом. Все ее сомнения были безосновательны, мир снова стал правильным.