Настоящая история мадам Баттерфляй

Он был солнечным младенцем, словно инстинктивно понимал, что его матери нужно больше света в ее пустой жизни, и только ему было по силам вызвать у нее улыбку и радостный смех.

С месяц посопротивлявшись из уважения к памяти отца, Тёо-Тёо в конце концов приняла предложение работать гейшей в квартале развлечений Маруямы. Другой работы для нее попросту не было, а она теперь нуждались в деньгах, чтобы растить Дзинсэя.

Респектабельный чайный дом «Сакура» закрылся из-за болезни его владелицы Саюри, и посетители «Сакуры» переместились в другие питейные заведения Маруямы с более буйными увеселениями.

В первый рабочий вечер Тёо-Тёо была ошеломлена гамом, яркими красками и развязностью девушек — все это разительно отличалось от того, к чему она привыкла в чайном доме «Сакура». Ей пришлось делать яркий макияж, носить цветастое кимоно и вместе с другими девушками пройти обучение искусству кокетства и ублажения мужчин, чтобы те хотели вернуться в их заведение.

— У них есть любимая игра, — сказала она Судзуки. — Девушка кладет в рот вишенку, а посетитель достает эту вишенку ртом! Поначалу я не могла заставить себя это сделать, но теперь для меня это просто работа, чтобы радовать посетителей и получать хорошие чаевые в конце вечера.

Тёо-Тёо видела, как многие девушки после буйной попойки, пошатываясь, направляются с посетителями к одной из ближайших гостиниц, где проводят ночь, чтобы заработать еще больше чаевых и преданность постояльца их заведению.

И хотя ей много раз поступали такие предложения, Тёо-Тёо неуклонно отказывала. Она все еще была женой Пинкертона и ждала, что он возвратится и спасет ее от этой работы. У нее и мысли не возникало о том, чтобы отдать тело другому мужчине — ведь ее муж скоро вернется, как обещал.

В свободные от работы дни Тёо-Тёо с Судзуки ухаживали за садом, вскапывали клумбы и сажали там семена «американских» цветов — их иногда передавал ей из консульства Шарплесс.

— Пинкертон-сан обожает цветы, поэтому мы должны позаботиться, чтобы сад выглядел красиво к его возвращению, — говорила она служанке. — Он всегда жаловался, что японские дома кажутся голыми, потому что вокруг них нет цветов.

Когда Судзуки уходила по делам или на несколько дней возвращалась в родную деревню, Тёо-Тёо брала с собой Дзинсэя на работу в бар. Его милое личико с золотистыми волосами и синими глазами привлекало всеобщее внимание, и девушки всегда готовы были присмотреть за красивым мальчиком, пока Тёо-Тёо была занята с посетителем.

Да и посетители были очарованы этим чудесным ребенком-полукровкой, они забывали про девушек, чтобы поиграть с ним.

Иногда Тёо-Тёо заходила в консульство спросить Шарплесса, нет ли вестей от мужа, и у того не хватало духу рассказать ей, что Пинкертон даже не удосужился спросить о ней и их сыне за те несколько раз, что им приходилось общаться по делам. Вместо этого он поддерживал в ней жизнерадостность и надежду, уверяя, что Пинкертон интересуется ею и ребенком и обязательно вернется в Нагасаки.

Иногда она брала с собой в консульство Дзинсэя. Малыш только начал ходить, и его золотистые волосы, немного темнее, чем у Пинкертона, а особенно глаза и нос не оставляли у Шарплесса сомнения, чей он сын.

Как смел Бенджамин Пинкертон предположить, что, возможно, ребенок не его, когда вышел из себя после того, как Шарплесс принялся корить его за вопиющую безответственность!

— Я дала ему американское имя, Бен, в честь отца, — гордо заявила Тёо-Тёо. — И учу его английским словам, чтобы он мог поговорить с отцом, когда они встретятся. Думаете, это хорошая идея, Шарплесс-сан?

Дипломат кивнул, но не смог выдавить из себя ни слова. Как раз этим утром он получил от Пинкертона письмо, в котором тот извещал, у них с Хелен, его женой из высшего общества, все благополучно, и на вопрос Шарплесса, когда он вернется в Нагасаки, отвечал односложно, но твердо: «Не скоро!»

Мир Тёо-Тёо наконец-то наполнился семейным счастьем, но это счастье продлилось недолго. В один прекрасный день, когда Дзинсэю было два года, его нарушило неожиданное появление Шарплесса.

— Что привело вас к нам так рано утром, Шарплесс-сан? — рассеянно спросила Тёо-Тёо. — Вы всегда приходите по вечерам!

Она пыталась успокоить капризничающего Дзинсэя, которому не нравилось, что прерывают его завтрак, даже если это был чиновник из американского консульства.

— У меня есть для вас новости, Тёо-Тёо-сан, — начал он.

То, как он избегал ее взгляда, насторожило Тёо-Тёо, и ее сердце забилось быстрее.

— Какие новости, Шарплесс-сан? — тревожно спросила она. — Случилось что-то плохое?

— Я получил известие, что Пинкертон направляется в Нагасаки и прибудет через три дня, — ответил Шарплесс так поспешно, словно торопился скорее покончить со своей миссией.

Повисло глубокое молчание, и даже ребенок перестал капризничать, будто и его ошеломила эта новость. Миска с кашей выскользнула из рук Тёо-Тёо и, упав на деревянный пол гэнкана[8], разлетелась во все стороны осколками фарфора и ошметками риса.