Настоящая любовь и другие напасти

Мобильный капитана «Чинуков» звонил безостановочно, репортеры желали узнать его мнение о новом владельце, но вместо того чтобы отвечать, Саваж отключил телефон. После выходки Лэндона Тай убедился, что сын Вирджила был не лучшим вариантом. Поведение мужчины явно менялось, как погода, и зависело от настроения и личных мотивов — что для владельца команды было недопустимо. Теперь — неожиданно — вдова оказалась меньшим из двух зол. Как так вышло?

— Думаю, уж ты-то видел фото.

— Нет. Не видел, — Павел прищурил глаза, наблюдая за замахом сына.

Мяч пролетел через зал и ударился о красный центр сетки.

— Удивительно. — Тай посмотрел на радар — 182 км/ч. Затем на отца: этот косой отцовский взгляд был ему хорошо знаком. Павлу было шестьдесят пять, но он все так же любил соперничество.

— Не настолько. — Он пожал плечами и сделал сыну знак передать ему клюшку.

— Ты не смог найти старый «Плейбой».

— Нет. — Павел выровнял мяч у радара.

Тай не стал говорить отцу, что «Плейбой» лежит у него в спортивной сумке в этой самой комнате. Было что-то неправильное в том, чтобы показывать журнал пожилому мужчине, особенно когда сам его еще не видел.

— Но вообще-то я и не особо старался. В мире много красивых женщин, к чему тратить время и силы на одну?

В этом и заключался принцип взаимоотношений Павла с женщинами. Даже с теми женщинами, на которых он был женат. Саваж-старший замахнулся, мяч пролетел через зал и ударился о сетку. На радаре замигали цифры 134 км/ч. Неплохо для отцовского возраста, но, конечно, недостаточно хорошо, чтобы превзойти результат Тая.

— Ручка у твоей клюшки какая-то подозрительная, — заявил Павел и протянул сыну драйвер. — Я устал. Пойду спать.

В ручке не было ничего подозрительного, и Тай послал еще несколько мячей в сетку, просто чтобы убедиться в этом. В начале одиннадцатого он включил широкоэкранный телевизор и устроился на мягком темно-зеленом диване, чтобы посмотреть новости. Тай думал о завтрашней игре и близнецах Седин.

Думал о Фейт Даффи и чертовски надеялся, что ее решение не продавать команду не выбьет «Чинуков» из колеи. Узнать кто, в конце концов, будет владельцем лучше, чем не знать, но не намного.

Тай думал о том, как миссис Даффи выглядела сегодня днем. Сперва спокойная и собранная, затем так явно потрясенная. Лэндон назвал ее «Лейлой» — что, как решил Тай, было, вероятно, ее сценическим псевдонимом. Сын Вирджила был задницей. Без вариантов. Умышленно публично унизить женщину само по себе мерзко, но поступить так по отношению к бывшей мачехе, посреди комнаты, полной мужчин, — это отвратительный злобный выпад, который заставил миссис Даффи почувствовать себя существом второго сорта. Она стояла там, лицом к лицу с обидчиком, высоко подняв голову и распрямив плечи. Тай невольно оценил то, что она не расплакалась и не разразилась ругательствами, как поступила бы взбешенная стриптизерша, которой она некогда была.

Тай поднес к губам пиво и сделал большой глоток. Фейт одевалась не как стриптизерша. Даже не как ее более смягченный вариант — любовница. Никаких ярких цветов или обтягивающих футболок с вырезами на стратегически важных местах. Никаких тесных джинсов или коротких юбок с ботфортами. Сегодня днем Фейт была закрыта от подбородка до колен, как светская львица строгих правил. Конечно, свитер лишь привлекал внимание к ее большой груди, и каждый мужчина в комнате гадал, как же Фейт выглядит без одежды.

Тай опустил бутылку и взглянул на свою спортивную сумку. Он полагал, что некоторые из парней уже знали. Поставив пиво на кофейный столик, он пересек комнату. Убиваться, лишь бы взглянуть на эти фото, он бы не стал, но фотографии были прямо здесь, а Тай был мужчиной. Засунув руку в сумку, он вытащил выпуск пятилетней давности с какой-то женщиной, которую не узнал, на обложке, раскрашенной как «дядюшка Сэм». Повернув обратно к дивану, Тай открыл фото в середине журнала. И застыл на полпути, увидев изображение Фейт Даффи в прозрачном желтом платье посреди усеянного цветами поля. Свет падал сзади, и она была обнаженной под воздушной тканью. На следующей фотографии Фейт стояла спиной к камере. Она смотрела через плечо своими зелеными глазами, а платье обтягивало ее длинные ноги и красивую попку.

Тай перевернул страницу. На этот раз Фейт стояла на четвереньках на покрывале, расстеленном на ярко-зеленом лужке. На ней были розовые шпильки, белые чулки и маленькие белые же трусики с завязками на бедрах. Ее спина была выгнута, а тонкий белый бюстгальтер обтягивал грудь. Тяжелую. Округлую. Совершенную. Наверное, в тот день было холодно. Соски натянули тонкое кружево. Непокорные волосы завивались у плеч, а розовые губы изгибались в легкой улыбке. Тай перешел к следующему изображению, где Фейт стояла на коленях на покрывале рядом с корзинкой для пикника, зацепив большим пальцем трусики и спустив их с одного бедра. Саваж наклонил голову набок и поднял бровь.

Кожа миссис Даффи выглядела шелковистой, как персик.