Настоящая ложь

– Она перелезла через перила. Может, карабкалась наверх, чтобы оглядеться вокруг. Ее машину обнаружили на стоянке с пустой бутылкой водки на сиденье.

– Может, это самоубийство?

– Нет, нет. Просто несчастный случай. Это было сегодня в новостях, рассказывали как поучительную историю. Ну, типа, не ходите гулять по лесам в одиночку. Не пейте водку, отправляясь в поход вдоль обрыва. Ее родители забили тревогу, когда она не приехала домой в канун Рождества, но полиция решила, что девушка просто загуляла.

Джул стало холодно и страшно. Она и не думала о Брук с тех пор, как приехала в Лондон. А могла бы заглянуть на ее страничку в соцсетях, но почему-то не сделала этого. Она полностью вычеркнула Брук из своей жизни.

– Ты уверен, что это был несчастный случай?

– Трагический и ужасный, – сказал Паоло. – Мне очень жаль.

Они побрели дальше в неловком молчании.

Паоло натянул шапку на уши.

Джул вдруг потянулась к нему и снова взяла его за руку. Ей хотелось прикоснуться к нему. Признаться в этом желании и его реализовать требовало большей смелости, чем любые бои, в которые она когда-либо ввязывалась.

– Давай не думать об этом, – сказала она. – Представим себя на другой стороне океана и будем радоваться жизни.

Она позволила проводить ее домой, и он снова поцеловал ее на крыльце. Они прижались друг к другу на крохотном пятачке ступенек, пытаясь согреться, в то время как веселые снежинки порхали в воздухе.

На следующий день, с утра пораньше, Паоло появился на пороге ее квартиры. В руках он держал огромную сумку. Когда парень позвонил в дверь, Джул еще расхаживала в пижамных штанах и майке. Пришлось заставить его подождать в холле, пока она оденется.

– Я взял у друга ключи от его дома в Дорсете, – сказал он, следуя за ней на кухню. – И машину напрокат. Все остальное, что может понадобиться для выездного уик-энда, находится в этой сумке.

Джул заглянула в протянутый ей мешок: четыре батончика «Кранчи», хрустящие колечки «Хула Хуп», желейные конфеты «Шведская рыба», две бутылки сельтерской воды и пакет картофельных чипсов с солью и уксусом.

– Но здесь нет никакой одежды. И даже зубной щетки.

– Это для дилетантов.

Она рассмеялась.

– Фу.

– Ладно, у меня рюкзак в машине. Но эти штучки просто необходимы в дороге, – сказал Паоло. – Кстати, по пути мы сможем увидеть Стоунхендж[45]. Ты была там?

– Нет. – Джул было особенно любопытно посмотреть на Стоунхендж, о котором она читала в романе Томаса Харди, купленном в книжном магазине Сан-Франциско, но ей хотелось увидеть все на свете – вот о чем она мечтала. Весь Лондон, который она еще толком не видела, всю Англию, весь необъятный мир – и чувствовать себя свободной, могущественной и да, имеющей право на то, чтобы воочию увидеть и понять, что там, за горизонтом.

– Это древняя тайна, так что вдвойне интереснее, – сказал Паоло. – Потом, когда доберемся до места, отправимся бродить по окрестностям и смотреть овец на лугах. Или фотографировать их. Может, даже удастся погладить. В общем, будем наслаждаться сельской жизнью.

– Ты приглашаешь меня?

– Да! Там будут отдельные спальни. Свободные.

Он пристроился на краешке стула, словно оробев от собственного напора. Как будто спохватился, что слишком забегает вперед.

– А ты занервничал. – Девушка пыталась потянуть время.

Она хотела сказать «да». Но знала, что не должна этого делать.

– Да, я очень нервничаю.

– Почему?

Паоло задумался на мгновение.

– Ставки повышаются. Для меня важно, что ты ответишь. – Он медленно поднялся и поцеловал ее в шею. Она подалась к нему, чувствуя, как он дрожит. Потом встала на цыпочки и поцеловала мягкую мочку его уха, затем губы.

– Это «да»? – прошептал он.

Джул знала, что не должна ехать с ним.

Хуже идеи не придумать. Она давно похоронила такую возможность. Любовь – это то, от чего приходится отказываться, когда становишься той, кем она стала сейчас. Сильнее жизни. Опасной. Она много рисковала, чтобы создать себя заново.

И вот теперь этот парень, у нее на кухне, дрожащий от поцелуя, с сумкой, полной всяких сладостей и газировки. Несет какую-то чушь про овец.

Джул отстранилась и подошла к раковине вымыть руки. Она чувствовала, будто вселенная дарит ей что-то красивое и особенное. И второго такого предложения уже не будет.

Паоло подошел и положил руку ей на плечо – очень, очень осторожно, словно спрашивая разрешения. Словно и сам не мог поверить, что ему позволено прикасаться к ней.

И Джул повернулась и сказала ему «да».

Стоунхендж был закрыт.

И шел дождь.

Оказывается, чтобы увидеть какие-то камни, нужно было заранее купить билеты. Джул и Паоло не удалось даже одним глазком взглянуть на них из помещения Центра приема посетителей.

– Я обещал тебе древнюю тайну, но не могу показать ничего, кроме паркинга, – сказал Паоло, полушутя, полупечально, когда они вернулись в машину. – Мне следовало все разузнать, прежде чем тащиться сюда.

– Ничего страшного.

– Я ведь умею пользоваться Интернетом.

– О, не волнуйся. В любом случае, меня больше возбуждают овцы.

Он улыбнулся.

– Что, правда?

– Конечно. Овец-то ты гарантируешь?