Настоящее в будущем (СИ)

На эту мысль его навела Колетт, точнее, радость быть её отцом. Она была стихийным бедствием, перевернувшим его жизнь с ног на голову. Кипучая энергия, живой ум, незаурядный талант находить на свою голову приключения, непосредственность, свободолюбие, чуткость и любознательность, открытость и доброта. Перед ним стояло множество вопросов, но основных было лишь два: как эту энергичную натуру правильно направить и как её в итоге удержать? Он увлёк её одной игрой, потом другой, потом третьей, и сам заигрался, выстроив на основе игр и ритуалов сложные отношения, основанные на любви, товариществе и взаимном доверии. Коль действительно всей душой ему верила, искала объяснения каждому его поступку и защищала его. Это налагало на него определённую ответственность: он обязан был быть достойным человеком, хорошим человеком, чтобы ей было легче принять этот мир, чтобы не возникал диссонанс между тем добрым, чему её учили, и тем дерьмом, которым был полон мир на самом деле. Он всегда старался объяснять ей, что всё не делится на плохое и хорошее, что всегда есть полутона, но также существуют недопустимые вещи, которых стоит избегать. И пусть Голд сам сделал много недопустимого, ради неё остановиться было нужно. Ответом же на вопрос, как удержать, было «никак». Её нельзя удержать. Можно было только стать тем, кто ей требуется, и быть готовым отпустить её. Главно объяснить своему ребенку, что ты всегда будешь любить его и всегда будешь ждать, а если он пожелает уйти, то ты не попытаешься ограничить его свободу.

Другими были отношения с Адамом, которого Румпель всегда невольно сравнивал с Бэем: слишком велик был контраст между эмоционально подвижным открытым Бэем и уравновешенным, рассудительным Адамом. И с Адамом, как и с Коль, он тоже вёл игры, но немного иные. Когда Адаму было года два, он часто одаривал Румпеля долгим, непроницаемым, жутким взглядом, что заставило Румпеля придумать игру, действительную и по сей день. Смысл заключался в том, что Адам и Румпель не должны были смотреть друг другу в глаза. Проигрывал, соответственно, тот, кто смотрел первый. Всё нередко доходило до смешного и раздражало окружающих, и стоит отметить, что Румпель часто проигрывал. Позже, чтобы подчеркнуть важность ситуации, им просто достаточно было одного взгляда.

Ещё у Адама было притуплённое чувство страха. Он выкидывал такое, что волосы дыбом вставали, и не совсем нормально реагировал на некоторые пугающие резкие вещи. Однажды на него почти налетела собака, большая, бойцовской породы. Реальной угрозы не было: пёс был в наморднике и на поводке. Но обычной реакцией для пятилетнего мальчика было бы спрятаться за спиной родителей или попытаться спастись бегством. От такого Румпель-то подпрыгнул, а Адам просто сделал один шаг назад и с любопытством уставился на пса, на поводок, на хозяина и задумался. Чуть позже Голд понял, что всё это имеет мало отношения к храбрости. В случае с псом Адам точно знал, что тот его не настигнет и не видел причин бежать. Ему нравились предметы, их расположение и движение в пространстве, и чем интереснее складывались комбинации, тем сильнее увлекался мальчик. Помнится, чтобы точнее убедиться, Румпель взял небольшой стеклянный шарик и на глазах у Адама начал перекатывать его между пальцами: всего несколько простых движений. Когда он закончил, Адам улыбнулся, попросил шарик и проделал с ним всё тоже самое, а потом вернул, ожидая что ему ещё что-нибудь покажут. И он показывал, а затем стал придумывать ему задачки с различными предметами, начиная с костяшек домино и заканчивая кухонной утварью. Адама больше всех расстраивал переезд в Сторибрук и его магические способности. Он не видел в этом никакого смысла и интереса, но люди не всегда получают то, что им хочется. Голд подозревал, что его сын от скуки превратил весь город в одно большое игровое поле. Он хотел воспитать Адама мужчиной, которым никогда не мог быть сам, хотел уберечь его от психических и эмоциональных травм, которые когда-то нанесли ему, и которые он нанёс своему первому сыну.

С Альбертом связь была более бессодержательная. Альберт был сильнее привязан к матери, почти так же, как Коль к отцу, а их отношения с Румпелем были самыми обыкновенными. Он тоже был довольно замкнут, но его характер был попроще, чем у Адама. Его отличали дружелюбие и доброта, сглаживающие незаурядный интеллект и склонность к манипулированию. Альберт общался с Мо, даже дедом его называл — честь, которой Адам и Коль Мо не удостоили. Именно он удерживал Голда от нежелательной агрессии, и делал это мягко, без истерик, которые когда-то давно устраивал Бэй. Он просто брал отца за руку, обращал на себя внимание и просил прекратить, и это работало.

Альберт и Адам были для него важны, но Голд ни о ком столько не думал, как о Коль. Это не означало, что он больше её любил, просто она была ему ближе и больше других в нём нуждалась. Как же больно ему было от того, что он не смог уберечь свою дорогую милую девочку от страданий. Но прошлого не воротишь и случившееся не изменишь.