Настоящее в будущем (СИ)

— Он не в шкафу, — улыбнулся Румпель, вновь исчезая за газетой.

— Что? — теперь она оторвалась от компьютера. — Опять под лестницей?

Она отправилась за сыном. Из коридора раздалось три очереди по четыре постукивания кулаком и три удара ногой по деревянному корпусу лестницы.

— Ещё раз, — кашлянул Румпель.

И ещё один удар ногой по деревянному корпусу. Послышался шум, что-то отодвинули в сторону, а Белль недовольно заворчала. Румпель вздохнул, пересел поближе к двум другимсыновьям и увлёкся игрой.

— Адам, он поставит тебе мат через два хода, — уверенно заявил он. — Ты никак не можешь уследить за всем полем одновременно.

— Просто у меня всегда есть несколько запасных вариантов, — ухмыльнулся Альберт.

— Хорошо, — довольно протянул Голд. — Отлично.

— Мне надоело, — сдался Адам.

— Можно с тобой, пап? — спросил Альберт.

— Почему нет? — согласился Румпель, меняясь местами с Адамом. — Давай.

Их руки быстро замелькали над доской, от фигур к счётчикам, пока Альберт не притих, погружённый в задумчивость. Голд скрестил руки на груди и прикусил губу, едва заметно улыбаясь.

— Я проиграл, — признал Альберт и улыбнулся.

— А почему?

— Я пожадничал.

— Верно, — согласился Голд. — Ты испортил хорошую позицию, цепляясь за ферзя, который в итоге стал тебе мешать. Алчность, стремление к безраздельному обладанию — самый страшный из пороков. Даёт иллюзию, что тебе всё позволено, а потом ты падаешь вниз.

Альберт согласно кивнул и предложил ещё кон. Белль-из-будущего возвратилась, а Адам ушёл к себе. Когда Коль вернулась, Голд тоже ушёл, и Альберт немного погодя ретировался.

Белль-из-прошлого нравилось то, что она видела, и она испытывала радость, что каким-то образом всему этому суждено случиться. Она устала от чтения, поднялась и принялась бродить по комнате под пристальным взглядом самой себя из этого будущего настоящего. Её внимание привлекли фотоальбомы в коричневых кожаных переплётах.

— Можно? — робко спросила она и получила одобрение.

Она взяла сразу несколько, разложила перед собой на кофейном столике и принялась увлечённо листать, знакомясь с семейной фотохроникой. Больше всего было фотографий детей, аккуратно отобранных и расставленных, чуть меньше самой Белль, и совсем мало — Голда.

— Он этого не любит, — пояснила ей Белль. — Вовек не заставишь. Но там есть удачные кадры.

Такие кадры действительно были: Голд в смокинге вместе с Белль на каком-то приёме, Голд в парке с сыновьями, Голд и Коль с загипсованной рукой.

— Коль ломала руку?

— Ага, — кивнула Белль-из-будущего. — Вот это забавная. Веришь или нет, но он здесь спит.

На фото у Румпеля даже глаза были открыты, а сам он сидел в какой-то неестественной позе.

— Спит? Вот так?

— Ага, — она перевернула страницу, — а вот здесь нет.

Теперь перед Белль-из-прошлого было фото определённо спящего человека, но сильнее её привлек необычный пейзаж, обилие зелени и яркие краски.

— Где это? — спросила она у Белль-из-будущего.

— Тоскана.

— Ты путешествовала?

— Да, — кивнула она. — Не очень много. Несколько раз была во Франции, но, в основном, одна. Проездом были в Англии, посмотрели парочку городов, но нам так и не удалось прогуляться по столице. Хуже всего было в Швейцарии, зимой. Была буря, линии электропередач оборвало… Хорошо что шале был старого типа, с настоящим камином. Я была беременна, и Румпель сильно доставал меня, жутко бесил. В итоге мы просидели почти всю ночь вчетвером у камина. А, знаешь, нет… Это было лучше всего. А Италия, Тоскана — официально наш самый удачный отпуск. Забавно, что я так и не научилась прилично разбираться в винах. Кстати, ты не хочешь вина?

Белль-из-прошлого неловко согласилась. Хозяйка сходила за бутылкой вина и парой бокалов и взяла с полки ещё один фотоальбом, потоньше, в синем переплёте.

— Мы его делали с Коль, — улыбнулась Белль-из-будущего, разливая вино. — Когда она была помладше и меньше выступала против меня, но всё проходит… Фотографии сделаны на плёнку. Помню, мы их сами и проявляли дома в ванной. Было весело.

Синий фотоальбом собирали с большой любовью. Здесь было мало стоящих снимков, некоторые совсем смазанные, но собирателю был дорог каждый. На парочке была изображена сама Коль, лет девяти, и один снимок был с Белль в джинсовом костюме, обнимающей Тьери в каком-то парке.

— Мы долго жили в Нью-Йорке, — сказала она. — Ну, может, недостаточно долго.

Дальше она принялась пить, очень быстро пить, и к первой бутылке присоединилась ещё парочка. Она оживленно рассказывала о своей жизни, поведала целую историю, и Белль-из-прошлого нравилась эта история, пусть она и выстраивала между ними неприступную стену.

— Ты счастлива? — спросила Белль-из-прошлого, воспользовавшись одной из долгих пауз.

— Не поняла вопроса, — улыбнулась другая Белль. — Мудрый бы сказал, что пока ты кому-то нужен и пока тебе есть, что делать, не требуется ярлык вроде счастья.

И рассказ продолжился, пока не достиг некоторого логического завершения. Несколько минут после они просто молчали.

— «На ложе своём искала я того, кого любит душа моя, искала его и не нашла его…» — задумчиво проговорила Белль-из-будущего.

— Что?