Настоящее в будущем (СИ)

— А очень просто! — ответил Голд. — Видишь ли, Белль, когда я смотрю на стол, то вижу задачу, которую должен решить. Я должен поменять чайник и сахарницу местами, и при этом меня не заботят чувства ни сахарницы, ни чайника. А ты, когда смотришь на стол, видишь сахарницу, чайник и чашки, которым на данный момент комфортнее стоять так, как они стоят. Но так не бывает.

— То есть люди — просто буквы на бумаге?

— Да, именно так.

— Но…

— Но, — Голд подцепил одну из чашек пальцем, — из уважения к твоим интересам я могу время от времени вспоминать о чашках.

«Bradford industrial company» частенько устраивали званые вечера для своих сотрудников, особенно для тех, кто ютился на верхних этажах. Они проводились с большим апломбом чуть ли не раз в неделю, на них затрачивалась уйма средств и они всегда были абсолютно бесполезным времяпровождением. Не стоит даже говорить, что Голд их ненавидел всей душой, но время от времени был вынужден там появляться. Раз в два-три месяца, упакованный в шикарный смокинг, Голд под руку с Белль ходили по огромному украшенному залу с бокалами шампанского и уворачивались от различных личностей, насколько это было возможно. Миссия всегда была одна и та же: погулять пару часиков, поздороваться и обменяться парой реплик с нужными людьми и тихонечко уйти. За все семь лет в Нью-Йорке Белль запомнила только три таких вечера: самый первый, когда она попала во эту атмосферу финансового разврата и познакомилась с некоторыми клоунами на этом одиозном празднике жизни; самый последний, когда они с Голдом изрядно набрались и остались на целую ночь в отеле «Black DʼOr», где смотрели всякую чушь, играли во всякую чушь, занимались любовью и продолжали пить; и ещё один, когда Белль полностью смирилась с сущностью своего мужа.

Тот вечер был особенно неприятным: противный, холодный, дождливый. Весь Нью-Йорк стоял в громадной пробке. Туда-сюда ездили полицейские машины и машины скорой помощи. Не было ничего удивительного в том, что даже пунктуальные Голды немного опоздали. К несчастью, это опоздание не позволило им выбрать заранее наиболее безопасные маршруты блуждания по залу с хорошим ракурсом для предупреждения и избежания ненужных встреч, и потому они сразу натолкнулись на мистера Говарда Стэнтона и его супругу, окружённых своими подхалимами из числа близких коллег. Стэнтон был одним из трёх крупнейших держателей акций «Bradford industrial company» и планировал баллотироваться в конгресс. Его с Голдом связывали исключительно профессиональные отношения, если таковыми можно было назвать и те случаи, когда Голд улаживал его личные проблемы: от превышения скорости до отбросившей коньки от передозировки проститутки в каком-то грязном отеле в Атлантик-Сити. Белль терпеть не могла Стэнтона, как крайне мерзкого и злого человека, а Стэнтона, напротив, Белль забавляла, и иногда, когда Голд был отвлечён чем-то другим, он позволял себе одаривать Белль недвусмысленными неприличными взглядами.

В тот вечер, после обмена взаимными любезностями, разговор раньше времени перешёл к деловым вопросам. Стэнтон разглагольствовал о перенесении части компании в Чикаго, что означало сокращение должностей здесь, в Нью-Йорке, где и так число безработных в тот год превышало все допустимые нормы.

— У вас иное мнение? — вдруг обратился Стэнтон к Белль.

— В общем-то да, — сказала Белль, — Я не совсем понимаю причин. Даже если перенесение части компании в Чикаго и сократит затраты на производство, то компания всё равно потеряет значительные средства на подготовке новых кадров. Не легче ли предложить уже существующим сотрудникам занять аналогичные должности в Чикаго?

— Да, но в долгосрочной перспективе это окупится тем, что людям в Чикаго можно платить меньше, чем тут, — снисходительно протянул Стэнтон.

— Согласно статистике — ненамного, — возразил Голд. — Так что это не имеет никакого смысла.

— На чьей вы стороне, Голд? — спросил Стэнтон.

— Я — юридический консультант. Я ни на чьей стороне, Стэнтон, — ответил Голд достаточно резко.

Дальше разговор шёл на посторонние темы. Белль вынуждена была удалиться в дамскую комнату на пару минут, а когда вернулась, то не смогла найти Румпеля там, где его оставила. Немного побродив, она услышала голоса, один из которых принадлежал Голду, а второй Стэнтону.

— Ваша жена — форменная идеалистка, Голд, — смеялся Стэнтон, — Женщины никогда ничего не смыслили в бизнесе.

— И я люблю её за это, — без смеха, очень серьёзно сказал Голд. — Приятно сделать свидетелем своей жизни кого-то, кто не разделяет твоих взглядов. Позволяет смотреть на мир шире. В данной ситуации женщина смыслит больше вашего, мистер Стэнтон.

— Свидетелем всей своей жизни?

— Свидетелем всей нашей жизни можем быть только мы сами. Если, конечно, мы понимаем, что делаем.

— Считаете, я не знаю, что делаю, Голд? — рассмеялся Стэнтон. — Но у меня к вам предложение. Скоро судья Трауб подаст в отставку и, как мне кажется, этот пост для вас.

— Судья? — теперь рассмеялся Голд. — Зачем вам нужен судья? Точнее не так. Почему вы думаете, что, став судьёй, я буду помогать вам?