Настоящие деньги

— О! — оживился старик. — Клише… Понимаю тебя прекрасно. Мне тоже жаль его было. Но что делать? Таковы правила рынка, Валюх. Представь себе, что наш заказчик вдруг решит выпустить еще одну партию абонементных талонов, но при этом захочет сэкономить деньги на нас, производителях? Ему же для этого что нужно будет? Всего лишь завладеть нашим клише. Остальное, так сказать, дело техники. И что же? Наймет за бутылку водки таких же дуболомов, как те хулиганы под предводительством этого… Санты. Помнишь? Недавно мы с тобой имели честь познакомиться с ними. Ну? И выбьют они из нас это клише. Только заказчик наш знает, что я работаю по определенным правилам, а стало быть, у него и мысли не возникнет покушаться на это клише, которого уже и быть не должно. Ясно?

Валька покачал головой.

— Ничего мне не ясно, дядь Борь. Из-за каких-то талончиков такие предосторожности? Да и пришли бы бандиты эти за клише, ну и отдали бы мы его… Подумаешь!

— Хе, подумаешь! — передразнил его Кранц. — На таких мелких заказах правила-то и вырабатываются, вьюноша. Ну да ладно, дело сделано. Теперь время подумать о следующей работе.

— О Меркьюри? — радостно воскликнул Валька.

Борис Аркадьевич удивленно посмотрел на него:

— Чего-о? Какой еще Меркурий?

— Меркьюри. Фредди Меркьюри, дядь Борь! — напомнил тому Валентин. — Вы что, забыли о портретах на футболках?

— А, Фредя! — усмехнулся старик. — Отчего же забыл? Помню-помню. Именно об этих футболочках, так сказать, я и хочу с тобой сейчас потолковать. Наконец-таки появился у меня на примете один кооперативный цех, где занимаются пошивом таких вот модных вещичек. Правда, кооператоры эти все больше норовят какие-нибудь фирменные знаки на свои маечки забубенить, но, думаю, все ж таки можно попробовать предложить им что-нибудь пооригинальнее. Как думаешь, заинтересует этих футболочников наше предложение?

— Да еще как, дядь Борь! — чуть ли не воскликнул Валька. — «Квин» — это нечто! У Фредди Меркьюри, о котором я вам говорил, такой голосище…

Валька пропел, как сумел:

«Сейзи ко, сейзи го,
Вил ю лет ми го. Бизмайла…»[7]

Кранца же Валькино пение развеселило.

— Что еще за Сизиков? — спросил он, пытаясь добавить своему голосу ноток озабоченности.

— Не Сизиков, а… — Валька, хохоча, махнул рукой и не стал ничего более говорить на эту тему.

Борис Аркадьевич тоже успокоился.

— Ну, и что, Валюх, сможешь раздобыть фотографию этого Сизикова?

— Конечно, дядь Борь. Я уже разговаривал на эту тему с чуваком, у которого можно на денек взять журнал с нормальной фотографией Фредди.

Старик хмыкнул:

— Денечек! Этот ваш Федя-Фредя будто Пророк какой, не меньше!

— Просто журнал импортный, — пожав плечами, пояснил Валька, — не перепечатка какая-нибудь. Завтра возьму, покажу вам.

— Ну, тогда завтра делом и займемся. Только уговор — дома мы с тобой не должны показывать виду, что связывает нас нечто большее, чем соседство. Договорились?

— Не вопрос, дядь Борь.

— Родителям не проболтался?

— Могила! — заверил Валька старика, приложив к губам указательный палец. — Только… — он осекся.

Кранц настороженно посмотрел ему в глаза:

— Что, только?

— Только не знаю, как про военкомат им сказать. Предки уже к проводам готовятся, а я им тут скажу, как снег на голову… Может, мне лучше не нести туда вашу справку, а?

— Как?! — вскричал старик. — Ты все еще не ходил в военкомат?

— Да говорю ж, не решусь никак.

— Я ничего не понимаю, Валюх. Твои умные сверстники полжизни, так сказать, отдать готовы, чтобы в армию не идти, тебе же такой шанс предоставляется, а ты…

— А вдруг… завернут там эту справку? — нерешительно произнес Валька, озвучив, наконец, терзавшие его сомнения по поводу подлинности этого документа.

— Ах вот оно что-о… — протянул старик, после чего с улыбкой осведомился: — Так ты, вьюноша, полагаешь, что дядя Боря подсунул тебе такой же липовый документ, как и эти вот талончики?

Валька насторожился.

— Липовые талончики? — переспросил он. — Так все же, дядь Борь: Минтрансавто или липовые?

Кранц всплеснул руками и ударил себя по коленям:

— Ну, что ты к словам придираешься, в самом деле! Липовые, не липовые… Для самые что ни на есть настоящие, а для меня — так все, что мимо государственной типографии прошло, — липовое. И липовее не бывает. Ясно тебе? Ну, а что касается справки для военкомата, тут не сомневайся. Ты ведь что думаешь, нарисовал справку и гуляй себе? А хрен тебе! Должны быть соответствующие записи во всяких больничных журналах, лабораториях. А записи эти, вьюноша ты мой бледный, никакая цинкография тебе сделать не поможет. Понял?

— И что, эти записи по поводу меня в больничных журналах на самом деле имеются? — боялся поверить Валька словам старика.

— Разумеется, — заверил его тот. — Можешь проверить, коль мне не веришь.

— Да не, верю я вам, конечно…

— Тогда за чем дело встало? Завтра же после занятий, перед тем, ко мне сюда ехать, обязательно заскочи в военкомат. Слышишь?

— Ладно, дядь Борь.

— И не забудь захватить своего Сизикова! — напомнил Кранц.

Валька улыбнулся.

— Не забуду, дядь Борь!