Настоящие индейцы

— Я и Кэрол не рассматривал. Видел, конечно, на лекциях. Но меня тогда еще интересовала учеба. Мы познакомились, в сущности, только через месяц после начала занятий. Я ходил в килте, окружающие не знали, как на это реагировать. Вечером захожу в бар, спрашиваю лимонад, там хороший делали. Мало того, что в юбке, еще и непьющий. Рядом сидит какой-то старшекурсник со смутно знакомой девушкой. У девушки вид характерный — бравада, под которой прячется отчаяние. Этот парень начинает ко мне цепляться — чего в юбке, чего не пьешь. Что-то я ему ответил, он меня оскорбил. Я ему в лоб, девушку за руку — и пошел в парк. Она руку вырвать пытается, а я ей объясняю: я шотландец, у нас так принято, что врага победил — женщину забрал. Проводил ее до коттеджа, утром на лекциях встречаемся, поболтали. Вечером в другой бар пошли. Так с недельку, наверное, встречались, она мне сцену устраивает, мол, нас все считают парой, а я как импотент себя веду, даже не поцеловал ее ни разу, а она, между прочим, девственница. Я поцеловал. Тут она мне и сказала, мол, я должен жениться. Только она атеистка, если будет венчание, ее дед рассердится. Пошли к судье, брачный договор стандартный — без материальных претензий с обеих сторон, — брак оформили. Развелись, надо сказать, мы тоже в одну минуту.

— Ну ты и баран, — почти с восхищением сказал Патрик.

— Да-да. Дик сказал то же самое. Приехал к нам в кампус, Кэрол мне говорит — мой дед. Рассказывает, как мы познакомились. Дик на меня глядит и говорит: ты какой-то фантастический баран, таких не бывает. Я ему свой герб показываю, мол, все понял? Тут он почему-то решил, что Кэрол плохая хозяйка и начал ее отчитывать. Она в слезы. Я ему говорю: ты или заткнись, или уходи, а то ведь помогу. Дик глазами хлопает: мальчик, ты знаешь, кто я? Отвечаю: нет, а что, от этого зависит мое поведение? Я не смогу выкинуть тебя из моего дома? Еще как смогу. Почему-то после этого Дик на моей территории мне не хамил никогда. Он даже после развода позвонил и спросил, в чем дело. Я объяснил. Он сказал, что я негодяй — именно этими словами, — и на этом все кончилось. А все Четыре Университета мне потом еще несколько лет рассказывали, что Дик за развод с его внучкой меня живьем похоронит. Вот-вот похоронит, да, момент выбирает.

— Да уж, любишь ты все необычное, — протянул Патрик, и мне не понравился его тон.

— Люблю, — ответил Август так, что стало понятно: он тоже заподозрил неладное.

— Тогда только обрадуешься тому, что скажу.

Патрик чуть отодвинулся от стола, налил себе пива.

— Ты же свалился на меня сюрпризом? Я не ждал тебя так рано. Думал, ты отсигналишь с «Абигайль». От тебя ни слуху ни духу, а у меня на руках восемь приговоренных к смерти, и надо что-то делать. Собственно, ты уже знаешь, какого рода предложение я сделал Делле. Меня, конечно, поняли неправильно, но это значения не имело. Важно, что это был единственный способ отменить казнь. Что Хесс пошел ва-банк, я не знал, но ты не думай, что я настолько плох, я бы успел предотвратить. Что получилось в результате? А получилось, что я теперь нифига не могу просто взять и отпустить пленников. Видишь ли, я царь, и меня не поймут, если я не настою на своем. Вот если бы ты предупредил, что будешь со дня на день, я бы спокойно ждал и не форсировал события. А сейчас отступать поздно.

Август посерьезнел. Патрик посмотрел на меня, потом на него, улыбнулся беспечно. Сомневаюсь, что он хоть кого-то мог обмануть своим беззаботным оскалом.

— Поэтому Делла со всеми пленниками с сегодняшнего вечера будет жить в моем шатре. Можешь приставить к ней терминаторов, я не против, заодно меня поохраняют. Теоретически я обязан отпустить ее через три года, но это — именно отпустить. Полная свобода. А подарить кому-либо, чтобы доказать свое расположение, смогу хоть через сутки. Так вот, Август: мы уничтожаем банду, возвращаем Мать Чудес, и я от великой радости дарю тебе Деллу. Поскольку она не рабыня и не слуга, а ты не царь, подарить тебе ее я могу только в жены.

— Та-ак, — пробормотал Август.

Я подобралась. Внутри стало кисло. Могли бы без меня эти вопросы обсудить, не хочу я слышать, как Август станет объяснять, почему он не может этого сделать…

— А индейская свадьба, небось, похуже даже, чем шотландская? — мрачно спросил Август.

— Да ну! — отмахнулся Патрик. — Не, ну понятно, что из уважения к тебе я обязан устроить праздник. Так что полный чин. Трое суток веселья. Пиры, танцы, тамтамы, ночные костры, а днем охота, рыбалка — все по обычаю.

Август внимательно и тяжело посмотрел на меня. Меня к тому моменту было очень мало, я давно превратилась в мебель, ну вот такую мебель с ушами, ничего больше.

— Но это чистой воды ритуал, без обязательств? — уточнил он.

— Да как тебе сказать? — Патрик усмехнулся. — Я же царь. Я тебе дарю жену. Соответственно, об этом будет указ.

Август не застонал. Он даже в лице не переменился. Он просто протянул руку, взял стакан и налил себе пива. Отпил сразу половину.