Настоящие индейцы

Она высунула голову из ямы, посмотрела на меня – и продолжила копать. Я подошла и отпихнула ее. Василиса бесцеремонно лязгнула зубами и полезла в яму, как будто ей там медом было намазано. Плюнув на все умные советы кинологов, я ухватила ее за хвост и потащила прочь. Василиса рычала, вырывалась, клацала пастью – я тащила. Санта подхватилась и побежала за помощью. Моя нога попала на кучку опавших листьев, скользких от влаги, я не удержала равновесие и поехала, Василиса в этот момент дернула, влетела в яму, я вслед за ней…

– Это еще что такое?! – раздался над головой громовой окрик.

Василиса запищала – Август просто поднял ее за ошейник и аккуратно отсадил подальше. Я побарахталась и вылезла сама. Василиса скулила и рвалась в яму.

А в яме явственно сверкали большие куски белого камня. Полированного.

– Она технику чует, – решил Август. – Пытается уничтожить. Или… Просто чует.

– Кто нашел вход в дом Чужих на Дивайне? – закончила я за него.

– Вот именно. Надо будет ее потом наградить. Попрошу у Майкла мяса. Вася, ты хорошая собака, умная собака, молодец… А теперь – сидеть! И молчать.

Я уставилась на дерево. Побег расколол постамент Матери Чудес. Было это лет семьдесят назад. Дерево выглядело лет на пятьсот, но это по моим меркам. Если же это что-то быстрорастущее, вроде земной осины, то оно за семьдесят лет могло не только вырасти, но и упасть от старости. А уж какой слой перегноя способно создать под собой лиственное дерево за семьдесят лет – я знаю не понаслышке.

Прибежали все. Тоже уставились на дерево. Василису, чтоб не мешала, привязали подальше, она жаловалась на весь лес. Дождь усилился. Дик, обнаружив у себя неожиданно сухие сигареты, курил и обреченно разглядывал окрестности.

– Здесь надо рубить все, – изрек он. – И корчевать.

– А пока будем корчевать, эти корни вывернут наружу все, что осталось от постамента, – возразил Патрик. – Мы и так не слишком сильны в технике Чужих, а уж после подобного разгрома не разберемся и за двадцать лет.

Послали в храм за Федором, который остался сторожить Мать Чудес. Федор явился со статуей на руках. Пристроил ее на ровном месте и полез в яму.

– Здесь труба, – сообщил он. – Целая. Похоже на окаменевшую смолу, материал довольно вязкий. Каменная плита играла роль заглушки, крышки, защищающей от попадания внутрь мусора. Дерево сдвинуло только заглушку. Надо рубить, выбирать корни и снимать полметра почвы. Желательно еще почистить трубу.

Старики завздыхали – все-таки священное дерево. Нет-нет, они понимали, что истинный трон Матери Чудес важнее. Но и с деревом надо бы поделикатней. Условились, что мы свалим дерево, а они похоронят его на чистом костре, со всем уважением.

Подогнали два челнока. Разобрали инструменты, свалили дерево. Пока Федор вырезал крупные корни, стоя по пояс в яме, кто-то распиливал дерево, кто-то орудовал индейскими лопатами – нашлись в храме. Через час нашим глазам открылся верх колонны, зато в земле были уже все, кроме Дика Монро. Даже у Твина появился грязный мазок на морщинистой щеке.

Вспыхнул погребальный костер для священного дерева. От него потянуло теплом.

Федор бережно усадил статую прямо на колонну. Постоял минуту.

– Да, – торжественно сообщил он. – Это ее место. Идет пополнение запасов энергии.

Патрик с тоской поглядел на небо.

– Но ее нельзя так оставить. На этом пустыре, в кустах… А что делать с праздником?!

– Я тебе скажу, что делать, – отозвался Дик Монро. – Завозить сюда твою гвардию для охраны и армию рабов. Пусть разбирают большой храм, камнем из него мостят дорогу, рубят лес и строят хотя бы временный храм. Пусть расчищают пространство на километр вокруг. Везут гальку и песок, саженцы благородных деревьев, разбивают парк, устраивают тут парадиз. Строят для паломников бараки, с прицелом на масштабный гостиничный комплекс. Здесь понадобятся как ночлежки для бедных, но, разумеется, подальше, так и фешенебельные корпуса – для богатых.

– Дик, этот храм открыт одни сутки в десять лет, – напомнил Патрик.

– А вот это – глупо и безнравственно, – заявил Дик. – Это не твоя богиня. И не твоих жрецов. Какого черта они запрещают народу любоваться своим кумиром?! А может, народ что-то важное для себя понимает, пока медитирует на этакую красоту?! Послушай меня. Придумайте, чем объяснить изменение традиций. Да хоть тем, что у богини завелся братик, или тем, что после чудесного спасения из плена жизнь обязана стать иной. Что-то я там слышал, будто грядет рассвет над Саттангом… Ну, кого я учу, ты же социолог. Составляешь расписание посещений. Открытый доступ и технические работы, объяснишь их чем угодно, хоть тем, что богине надо побыть одной и подумать о судьбах Саттанга. Никакой официальной платы, но везде, вдоль всех дорог – урны для пожертвований. И не вздумай тратить эти деньги на оплату храмовых работ! Это ты, парень, честно оплатишь из казны. А на собранные с народа деньги ты откроешь школы. И пусть все знают, что эти деньги идут именно на школы. Так ты, заплатив только за храм, решишь проблему всеобщей грамотности.