Настоящие индейцы

Приглушенно вскрикнула Дженни, наступив босой ногой на сучок. Потом Макс провалился в яму по пояс. Гая Верону вел индеец Нун. Тяжело и недовольно сопела Ида Рафферти. Санта скользила над землей как привидение. У нее же бабушка – оркушка, Санта умеет правильно ходить. Моника, казалось, не дышала вовсе, так боялась нашуметь.

Вскоре мы спустились в овраг, по дну которого текла река.

– Здесь осторожно, – предупредил Шон Ти. – Есть две тропы. Одна по карнизу, другая по дну. Карниз узкий, но проходимый. По дну много камней, они скользкие, и надо перебираться через завалы. Днем пройти можно, ночью нет. Пойдем по карнизу. Не шумите, там есть спуск, по которому индейцы за водой ходят. Ночью не пойдут, но слишком близко шатры. Катер уже пришел, он в километре отсюда, ближе посадить нельзя, заметят.

– Не понимаю, – вдруг сказала Ида. – Ну мы тут все взрослые люди. Что за глупости с этим катером? Его можно посадить здесь. Я навигатор, я знаю. Подумаешь, заметят! Что эти индейцы могут сделать-то? Только покричать снизу, потому что даже их копья катеру не помеха.

– Лорд Маккинби отдал именно такой приказ: не привлекать внимания.

– И кто такой этот ваш лорд? Подумаешь! У него каприз, а беременной женщине придется карабкаться по всякой грязи и камням! Вы вообще думаете, что делаете?

Я закусила губу. Макс опередил меня. Он схватил Иду за локоть и просто толкнул вперед:

– Иди. И молчи. Недовольна? Возвращайся и сиди жди спасателей. Обещаю вызвать.

Ида опешила. И вдруг молча побрела вперед. Ну да, Макс, подумала я, ты не расслабляйся. Даме понравилось закатывать истерики по любому поводу. И не надейся, что она упустит случай. Всем докажет, какая она важная персона. Зря ее вперед поставили, надо было в арьегард.

Мы продвинулись еще шагов на двести, когда произошло именно то, чего я ждала и опасалась: Иде сделалось дурно. Она шепотом объясняла, что боится высоты и темноты – это навигатор-то?! – что она беременна и у нее токсикоз… ну да, жрать почти сырое мясо токсикоз ей не мешал. Но цепочка встала, замерев на карнизе над рекой. Ида прочно заткнула собой самое широкое место, двигаться отказывалась и шепотом страдала.

– Макс! – позвала я. – Идите вперед. Я подожду Иду, потом мы вас нагоним.

Ида внезапно согласилась. Мимо нее, рискуя сорваться, пробрались все. Мы остались вдвоем.

Внизу громко журчала река. Сверху едва-едва доносились шумы лагеря.

– Ида, – сказала я как можно убедительней, – тебе не надоело? Ты хочешь, чтобы твой ребенок родился на Саттанге? Хочешь рожать в каком-нибудь индейском сарае, в полной антисанитарии? У нас нет больше сил терпеть твои заскоки. Ты дважды подставила всех, хотя мы могли бы спастись давно. Неужели ты сама не понимаешь, что все твои права – они там, на нашей территории? А здесь ты просто мясо для индейских забав? Нет, не понимаешь? Так оставайся здесь. Макс обещал, и я повторю: спасателей мы тебе вызовем. Можешь сидеть и ждать их. Хватит уже быть камнем на шее у всех остальных.

– Я так и думала, ты осталась, чтобы унижать и оскорблять меня. Не надейся, что я все забуду. Решила показать себя спасительницей? Ври кому другому, я все твои мотивы знаю, я тебя насквозь вижу. Как только выберемся, я на тебя в суд подам.

– Сколько угодно. Вот только насчет «выбраться» – это, Ида, теперь зависит только от тебя. Потому что я иду первой. Захочешь жить – пойдешь следом. Захочешь, чтоб вокруг тебя плясали, – сиди и жди, может, кто и спляшет. Ясно, да?

Я не стала дожидаться ее ответа. Чтобы идти первой, мне надо было пробраться мимо нее. Места было достаточно, но, едва я приблизилась, Ида немедленно растопырилась во все стороны. А мне уже поздно было отступать: под ногой посыпался край, я рисковала сорваться.

Мне пришлось проскользнуть вплотную с ней.

– Не смей ко мне прикасаться! – прошипела Ида и толкнула меня.

Я потеряла равновесие, зацепилась за какой-то хилый прутик…

– Ты грязная шлюха, и я не собираюсь тебе позволять лапать меня, как будто тут мало места для прохода!

Она повернулась и очень даже легко пошла догонять наших.

Прутик, за который я держалась, лопнул, я сползла на метр ниже карниза, нащупала камень, камень немедленно вывернулся из почвы.

Я полетела вниз, в реку.

* * *

Трудно, ох как трудно молодому индейцу из лесной деревни выбиться в люди! Нет ни влиятельной родни, ни накопленных богатств. Нет даже двух золотых колец, чтобы жениться на хорошей девушке. Только и остается, что пойти в царское ополчение.

Ополченцев в лагере презирали. Каждый гвардеец, пусть он и родился грязным степняком, глядел свысока. Им отвели худшие места, им даже не дали кумыса, когда лагерь пировал. Гости прилетели – да не для таких, как ополченцы, этот праздник.

Его звали Дук. Он сам придумал себе новое имя, когда ушел из родной деревни. Ему казалось, он отлично подготовился к походу. У него был шатер, две циновки, чистая одежда и даже сапоги. В ополчении ему дали рогатину. А другие ездили на кобылах и носили плащи с богатой вышивкой, а таких, как Дук, могли и отшвырнуть пинком с дороги.