Настоящие мужики детей не бросают

— Да, похожий тип являлся! — неожиданно вспомнил Лев Валентинович. — Я про себя его обозвал Чичиковым, как писал Гоголь, человек приятный во всех отношениях. Вот таким же был и тот заезжий гость. Он, видимо, по кругу объезжал все подмосковные детские дома. Скользкий персонаж, с приклеенной улыбочкой, с греческим коньяком, точно, и с коробкой конфет. Коньяк до сих пор у меня стоит!

Хозяин поднялся, достал из буфета бутылку «Метаксы», стал открывать.

— Давайте-ка тяпнем! — предложил он.

— Может быть, не стоит?

— Нет уж! Я думал на Новый год оставить, а коли он из таких подлых рук получен, то давайте вместе испробуем, вам для сбора доказательств и вкус пригодится, — усмехнулся Белов, вытащил для закуски колбасу, сыр и котлеты, достал рюмки, наполнил их коньяком. — За то, чтобы ваши поиски увенчались успехом!

Смирнов поблагодарил хозяина, пригубил коньяк. Он оказался душистым и сладким.

— Смотри-ка, ничего! — с удивлением отозвался Лев Валентинович. — Хотя дамская вещица!

— А зачем тот тип к вам приезжал?

— А, вот тут-то и собака зарыта! — обрадовавшись этому вопросу и разжигая трубку, загорелся хозяин. — Я кое-что читал про это, но сам столкнулся впервые! Этот типус, приятный во всех отношениях, подобно Чичикову, и приезжал с необычным предложением! Он просил детей на продажу!

— Как это? — оторопел Сан Саныч.

— А так! Мол, у него есть много клиентов в Америке, Франции, Голландии, где готовы взять наших сирот на воспитание. Там им создадут все условия, они попадут в рай, хватит им здесь мучиться! Вот вкратце такой пассаж-призыв, а дальше этот товарищ намекнул, что все это к тому же и не бескорыстно и я могу получить определенную сумму комиссионных в долларах, которая мне не помешает. Я мило выслушал заезжего купца, сказал, что у нас такого товара нет, и он отправился восвояси. Не исключаю, что кое-кто в других детских домах и клюнул на эту удочку, Чичиков, собственно, на это и рассчитывал. Причем он брался сам оформить все документы в Москве, в правительстве, а значит, имел крепкие связи в этих кругах. Мне важно было только подобрать двоих мальчиков и двоих девочек определенных возрастов, можно и не очень здоровых, но так, чтобы потом никто не подал никаких исков, и конечно же уговорить детей поехать на постоянное место жительства в другую страну. Вроде несложная работа, да и дело благое, там, что душой кривить, и бытовые условия лучше, и возможностей для развития личности больше, но что-то противится в душе этому, и я отказался, хотя, наверное, дал маху, есть у нас сейчас один ребенок, который нуждается в серьезном лечении, а здесь мы его угробим!

Он умолк, попыхивая трубкой, а у Сан Саныча внутри все похолодело: ведь если этот новоявленный Чичиков занимается переправкой, продажей детей за границу — а то, что он похитил Сашу, сомнений уже не было, — то судьба сына в опасности, надо бить тревогу, заявлять в милицию, чтобы розыском этого вора занялись специалисты. А тут у самого Смирнова большие сложности. Придется дожидаться жену, чтобы она подала заявление, а до ее приезда собрать как можно больше информации.

— А он же как-то представлялся, имя, фамилия? — спросил Сан Саныч.

Белов снова наполнил рюмки, кивнул гостю, предлагая выпить. Фотограф тут же махнул, закусил сыром.

— Да, представлялся, — задумался Белов. — Но фамилию этого бизнесмена я не запомнил, прошел месяц, наверное, а то и больше, каждый день у нас то понос, то золотуха, как говорится, голова идет кругом. Визитки он тоже не давал, а вот имя я запомнил, он сунул мне коньяк, предложил попробовать, однако я отказался, но он вдруг сказал: «Называйте меня Юра», я стал называть его Юра, вот единственное, что запомнилось от его посещения.

— А фамилию не запомнили?

— К сожалению, нет.

— И больше ничего такого не отложилось от того посещения?

— Увы. Запомнилось вот это его необычное предложение, дорогой коньяк, а я к четырем еще спешил на городскую комиссию по социальным вопросам, там решался один наш больной вопрос, поэтому я вынужден был прервать встречу, попрощаться и отбыть… — Лев Валентинович подмигнул гостю и снова наполнил рюмки, добавив: — Бог любит троицу!

Они выпили. Часы показывали половину седьмого. Около восьми была электричка в Москву, на которую Сан Саныч без труда успевал. От дома Белова до вокзала пешком двадцать минут, как подсказал хозяин, так времени полно.

— Выпейте горяченького чайку на дорожку, съешьте бутерброд, домой не раньше полуночи попадете! — предложил хозяин, поставил чайник на плиту. — Хотите еще коньяку?

— Нет, спасибо.

Белов убрал «Метаксу» в буфет. За все это время жена ни разу на кухню не вошла, и Сан Саныч испытал неловкость, что создает такие неудобства семье.

— Кстати, несмотря на мой первоначальный отказ, этот Юра, а ему на вид лет сорок — сорок пять, обещал мне позвонить на тот самый случай, если вдруг я передумаю, но пока еще не звонил, — вспомнил Лев Валентинович.